Памятник у дороги

Из восьмидесяти двух мемориальных комплексов, открытых на Тамбовщине в ходе региональной героико-патриотической акции «Вспомним всех поименно», памятник в знаменской деревне Кикинка далеко не самый грандиозный. Но для местных жителей и уроженцев этого милого и скромного уголка, а Кикинку вы уже не найдете на современной карте области, и в особенности для Алексея Васильевича Афанасьева, он самый прекрасный и дорогой.

Почему именно для Афанасьева? А потому что памятник этот появился во многом благодаря этому человеку. В 2013 году Алексею Васильевичу исполнилось 75 лет. А тут еще праздник профессиональный подоспел — День строителя. А он в этой созидательной ро­ли — вплоть до пенсии. Короче, впал в лирическое настроение и в субботний предпраздничный день из Котовска махнул в деревеньку своего детства и своей доармейской, а точнее дофлотской юности. Около часа езды на «жигуленке», а чего только не вспомнилось по пути на малую родину. И как рыбешку удочкой таскал из речки Сявы, и как первые трудовые мозоли получил, работая на родной земле, и как приезжий земляк-шахтер татуировки им, сель­ским пацанам, стремившимся быстрее стать взрослыми, понакалывал. Ох, и влетело ему тогда от матери! Да и после за этот необдуманный мальчишечий поступок ему не раз перед собой стыдно было…

А вот и Кикинка!.. К сожалению, от былой и многолюдной когда-то деревни остались только воспоминания. Вне лучшее для нее время попала она в разряд так называемых неперспективных населенных пунктов и медленно угасала, как догорающая свеча. Нынче здесь всего лишь в десятке домов, как в затерявшихся в зарослях родниках, еще пульсирует жизнь. Многие дома заброшены, а от многих и фундамента не осталось. Вот такая незавидная судьба постигла эту деревеньку, расположенную, если так можно сказать, в неглубинной (до областного центра всего каких-нибудь полсотни километров) глубинке.

Но летом Кикинка оживает. От приезжих дачников и отпускников, прадеды, деды и отцы которых щедро поливали потом эту плодородную землю и, не жалея живота своего, защитили ее в лихую годину на самой страшной войне. Так что с кем поговорить-повспоминать, попеть задушевные песни под гармошку, нашлось. Человек двадцать собралось. А вот на вопросы, когда образовалась Кикинка, как жили ее первопоселенцы и многие другие, возникшие в ходе этого общения, ответить никто не смог.

Казалось бы, на следующий день об этом можно было бы и благополучно забыть. Но вопросы эти, словно занозы, сидели в голове Алексея Васильевича и не давали покоя. Так он оказался в областном архиве и занялся, выражаясь научным языком, поисково-краеведче­ской работой. Сейчас об истории родной деревни он может многое рассказать-поведать. К примеру, от Алексея Васильевича узнал, что в 1911 году в Кикинке было аж 103 дома и проживали 727 душ: 360 мужского пола и 367 — женского. В сравнении с нынешними демографическими показателями цифры эти очень даже впечатляют и побуждают о многом задуматься.

А в год 70-летия Великой Победы, когда в области с особой активностью развернулась героико-патриотическая акция «Вспомним всех поименно» и в сельских населенных пунктах один за другим открывались памятники погибшим воинам-землякам, Алексей Васильевич пришел к непоколебимому убеждению, что такой памятник необходимо воздвигнуть и в Кикинке. Уроженцы его деревни, храбро сражавшиеся с лютым врагом и отдавшие свои силы и жизни за великую Победу, достойны этого.

Сам Афанасьев был трехлетним маль­цом, когда призвали на фронт отца. Но его память до сих пор цепко хранит горькую картину расставания с дорогим человеком и надрывный плач матери, провожавшей отца на защиту Отечества. А они, несмышленыши, оставались с ней мал мала меньше с застывшим в глазах немым вопросом: вернется ли домой их кормилец? Им повезло — отец вернулся. А сколько их, уроженцев родной деревни, полегло на полях сражений, пропало без вести, умерло от ран в госпиталях, приняло мученическую смерть в фашистских концлагерях?

Чтобы ответить на этот вопрос и выявить всех погибших на войне пофамильно и поименно, пришлось немало потрудиться. В библиотеках основательно проштудировал областные издания «Книга Памяти», «Они вернулись с победой» и другие источники, сделал необходимые выписки, систематизировал их. С помощью старожилов Кикинки Натальи Дмитриевны Деминой и Антонины Афанасьевны Алырычкиной составил план деревни, воспроизвел на нем каждый дом и установил, кто из какого дома уходил на войну. В этой работе, по его признанию, важна была выверенность, чтобы никого не забыть, не пропустить, не обидеть.

Параллельно занимался проектом памятника. Варианты в творческих муках рождались разные. И каждый из них он отвергал, пока, наконец, не остановился на приемлемом душой и сердцем образце. При этом мысленно не уставал себя корить за беспамятство, за то, что на протяжении более двух десятилетий, пока возглавлял Котовский завод железобетонных изделий, входивший в систему «Тамбовсельстроя», не смог возвести в родной деревне такой мемориал, который несомненно укрепил бы родовую, кровную связь уроженцев Кикинки со своей малой родиной и, возможно, сдержал бы отток населения из этих мест… А теперь, как говорится, возможности не те. Его нынешние усилия, как порой ему казалось, были подобны усилиям альпиниста, карабкающегося на высокую отвесную скалу. Из пальцев сочилась кровь, иссякали си­лы, но он не отступал, делал все новые и новые усилия к намеченной цели…

Здорово окрылила, придала сил и уверенности встреча с руководителем строительной фирмы «Козерог» П. Горбуновым, человеком на Тамбовщине известным и авторитетным.

— Павел Иванович, — говорит Афанасьев, — прежде всего поддержал меня морально и скрепил своей подписью мой проект и предупредил: «Главные трудности у тебя еще впереди. Но не вздумай, моряк, отступить, пойти пятками назад. Помни, я с тобой!»

Заручившись такой поддержкой, Афанасьев вскоре оказался в рабочем кабинете первого заместителя председателя областной Думы, координатора акции «Вспомним всех поименно» В. Карева, на малой родине которого, в сампурском селе Верхоценье, десять лет назад и зародилось это массовое патриотическое движение. Кстати, все памятники в ходе него возводились и возводятся без единой бюджетной копейки, на спонсорские, благотворительные средства и, как правило, в относительно крупных населенных пунктах. Имена воинов-земляков из близлежащих небольших деревенек и исчезнувших увековечивались на плитах этих мемориалов, так сказать, не по прямому историческому адресу. И в этом своя, продиктованная сложившимися обстоятельствами, логика. Так и ухаживать за памятниками удобнее, и стоят они не в гордом одиночестве, а в многолюдных благоустроенных местах. Так что предложение Афанасьева о возведении памятника в «неперспективной» Кикинке было в некотором роде отступлением от сложившейся практики.

Алексей Васильевич это понимал. Но он и Карева знал со времен, когда тот успешно руководил крупным хозяйством в Сампурском районе. Знал как сына фронтовика, как человека мудрого и умеющего находить оптимальные решения в непростых обстоятельствах, и поэтому Афанасьев верил, что в данном случае он поступит не формально, а по совести, с учетом всех обстоятельств.

— Ну, рассказываешь ты хорошо, — с участливой улыбкой прервал своего настойчивого собеседника Владимир Николаевич, — а давай-ка, показывай свой проект…

Сразу же обратил внимание на то, что центром композиции автор проекта сделал изображение женщины, глубоко скорбящей над погибшим воином. Афанасьев пояснил, что позаимствовал это символическое изображение из художественной росписи мемориала на Мамаевом Кургане. Такой акцент, на его взгляд, ярко и убедительно подчеркивает то, что это еще и памятник женщинам-матерям, сестрам, женам, вынесшим на своих хрупких плечах вместе с мужчинами все тяготы войны…

А потом были выезд на место, в Знаменский район, встречи с руководителями этого района, Кузьминского сельсовета, на территории которого находится Кикинка, с населением. Владимир Николаевич внимательно слушал доводы людей, ни на кого не давил своей должностью и авторитетом. А потом уехал, дав им возможность самостоятельно принять взвешенное решение.

И оно было принято — в пользу Кикинки. Место для памятника выбирали долго и тщательно. В итоге остановились на склоне — у оживленной объезд­ной дороги, соединяющей волгоград­ское и воронежское направления и пересекающей Кикинку. И памятник на облюбованном для него месте стал своего рода объединительным, собирательным символом.

Под мемориальное место отвели гектарный участок. И, как говорится, закипела работа. Сдержал свое слово Горбунов — помог транспортом, металлом, щебенкой, бетоном…

— Это, наверное, лучше, чем деньгами? — полюбопытствовал я у Афанасьева.

— Конечно, лучше, — твердо констатировал он. — Но многие друзья-строители, с кем работал и учился (а учился он заочно в Моршанском строительном техникуме и Московском строительном институте), и деньгами помогали — кто пять, кто десять тысяч рублей выделял. Все деньги, до единой копейки, на памятник пошли.

По мнению Алексея Васильевича, крайне важны и полезны были и консультации, которые по ходу строительства регулярно давали П. Горбунов и специалисты его строительной компании. Многое сделали для того, чтобы этот памятник состоялся, местные фермеры В. Хохлов, В. Елагин, Н. Гродненский. Огромную помощь в его возведении оказала глава Кузьминского сельсовета Любовь Владимировна Ипатина, которая, по словам Афанасьева, подняла народ на это дело. Люди работали с огоньком, не жалея сил. А работа была не из легких. К примеру, глиняный грунт под бордюрную плитку (чернозем в свое время выбрали при строительстве дороги) был такой крепости, что его пришлось разрыхлять «болгаркой». Так что попотеть всем изрядно пришлось. В числе «ударников» и два сына фермера Хохлова — Алексей и Константин, а также Александр Демин, Юрий Макаров и другие механизаторы фермерского хозяйства, специалисты администрации сельсовета, педагоги Кузьминской школы и, конечно же, жители деревни Кикинка. И еще за старательность Афанасьев выделяет А. Дрожжина и В. Афанасьева.

…В день торжественной церемонии открытия, 8 августа, памятник предстал многочисленным собравшимся во всем своем великолепии, символизируя своими прямоугольными стелами, на которых в строгом алфавитном порядке запечатлены фамилии воинов-земляков, и другими любовно и на совесть выполненными элементами, высшую степень благодарности и поклонения подвигу земляков от потомков за Великую Победу. Неузнаваемо было и очищенное вокруг него от мусора и стихийно разросшегося кустарника пространство, где высадили саженцы березок, ив, сосен, сирени, белой акации, туи. Выражая признательность участникам возведения памятника и вручая им благодарственные письма, В. Карев назвал сделанное ярким проявлением народной инициативы, которую просто нельзя было не поддержать. А руководители Знаменского района Ю. Рогачев, А. Бушуев, депутаты областной Думы Л. Милосердова, Н. Шмырев выдающееся для этой деревеньки событие восприняли как добрый знак начала ее возрождения, что на общем фоне развития социально-экономической сферы Знаменского района, особенно заметном в последнее время, очень даже возможно и обоснованно. И как тут не вспомнить перекликающиеся с этим слова полномочного представителя Президента РФ в Центральном федеральном округе А. Беглова, принимавшего чуть ранее участие в такой же церемонии открытия мемориала защитникам Отечества в соседнем селе Даниловка, о том, что если в селах возводятся такие памятники, то нам ничего не страшно, и низкий поклон людям, которые это делают.

И вполне справедливо, что в числе первых на этой торжественной церемонии благодарственное письмо за подписями исполнявшим в то время обязанности главы администрации области А. Никитина и врио председателя областной Думы В. Карева было вручено А. Афанасьеву. Прозвучали в его адрес (а скорее всего в адрес всех) добрые пожелания и такие слова: «Побольше бы таких мужиков!»

— А как в семье отнеслись к вашей «вахте памяти»? — поинтересовался у него.

— Все девять членов моей семьи вместе со мной были на открытии памятника, в том числе и трехлетний правнук Владик, которому по наследству передались мои голубые глаза. Он тоже возлагал к памятнику цветы, — счастливо признался Алексей Васильевич.

Кстати, во главе с ним, так сказать, неформальное общение у памятника за просторным, накрепко установленным здесь столом продолжалось до глубокой ночи. Играла гармошка, под звуки которой в свое время местные женщины провожали мужчин на фронт, звучали песни, которые пели их отцы, деды и прадеды. Условились, что в день открытия памятника такие встречи будут проводиться ежегодно. И, конечно же, в День Победы… Думают сделать здесь настоящий сквер. «И обязательно будут в нем пирамидальные тополя, — выражает он свое желание. — Они — как часовые Родины!»

Сейчас на памятнике 96 фамилий. Но не исключено, что появятся и другие.

Поисковую работу Афанасьев и его единомышленники продолжают. С особой теплотой в голосе он обозначает такую статистику: «Семья Гуляевых: воевали пять братьев — трое погибли, двое вернулись с войны; семья Семеновых: воевали три брата и сын — вернулся один брат; из семи семей — Демины, Хохловы, Душины, Никитины, Харламовы, Титовы, Юдины — воевали по три человека…»

Есть у Афанасьева и еще планы: с помощью друзей-строителей отремонтировать спортзал в соседней Кузьминской школе, вызволить из земли находящийся примерно в километре от памятника огромный камень (по мнению Алексея Васильевича, он небесного, метеоритного происхождения), очистить земснарядом русло речушки Сявы, чтобы привлечь сюда туристов и переселенцев. Кстати, они уже есть — из Прибалтики и Сибири. А что касается реальности этих планов, то, как показало строительство памятника, они, когда есть народная инициатива и ее поддержка со стороны всех ветвей и уровней власти, осуществимы.