Мамка да Нюнька

Был в деревне мужик, который всю жизнь собственного мнения не имел, и принимать решения самостоятельно боялся. Звали его Ми­ша Кудрявцев. Что бы у него ни спросили, помощи какой, например, прибежит сосед топор попросить, а Миша всегда отвечает:

— Да я не против, спрошу только, как мамка и Нюнька.

Нюнька — жена Миши, тетка Нюра Балда. Работала она на ферме дояркой, рыжая, конопатая. Характера очень мягкого, покладистого нрава была и мать Миши, бабка Катя. Почему же Миша так их слушался, никто понять не мог.

Работал Миша продавцом в магазине, размещенном в бывшей часовне. Так и стоял сельмаг с куполом и крестом. Торговали бочковой селедкой, керосином, маргарином, папиросами, вином и водкой. Хлебом и крупами тогда еще не торговали, хлеб бабы пекли сами. Денег тоже не было, бабы копили яйца и меняли их на другие продукты. За десяток яиц могли дать две селедки. За двадцать яиц давали бутылку водки.

Еще в магазине у Миши был керосин. Придет баба домой, спохватится, что керосина в лампе нет, а магазин давно закрыт. Идет она к Мишиной избе и просит:

— Миша, открой магазин, керосина в доме нет, не хотим в потемках сидеть.

— Да я не против, — тихо отвечает Миша, — спрошу только, как мамка да Нюнька.

А потом Миша работу продавца потерял, и еще прозвище получил — Копченый. Решил он проверить, сколько керосина в бочке осталось. Зажег спичку и в дырочку заглянул. Рвануло так, что Миша чудом спасся, сильно обгорел. В снегу горящий Миша катался и в райцентр на два месяца в больницу угодил. Мишу спасли, но лицо на всю жизнь коричневым осталось, будто прокопченным.

Пошел Миша в пастухи. А тут в колхозах зарплаты платить стали, и пастухи в почет вошли. Купил Миша себе мотоцикл «Ковровец», стал в райцентр за покупками ездить.

Просят бабы:

— Привези, Миша, баранок, пряников, соды.

— Да я не против, — смущается Миша, — спрошу только, как мамка да Нюнька.

Однако баранки привозил. Заказов было много, баранки висели у Миши на шее огромными связками. Пылит по проселку Миша на мотоцикле, весь увешан баранками. Только ругается, дескать, чуть шею баранками не сломал. Но все заказы выполнял.

А если мотоцикл не заводился, вокруг собиралась ребятня посмотреть, как Миша с техникой обращается. Миша в порыве гнева хватал кол и бежал к мотоциклу. А из дома выбегали мамка и жена Мишу уговаривать:

— Да не бей ты мотоцикл, Миша!

— Ладно, мамка да Нюнька.

Ходит задумчиво Миша вокруг мотоцикла:

— Мамка да Нюнька, можно я педали почищу?

— Да почисти, Миша.

Но один раз в жизни Миша мамку и Нюньку ослушался. Поехал в соседнюю деревню пиво варить, пивовар он был отменный. Уже смеркалось, и Миша на мотоцикле упал с моста в реку, прямо в глубокий Леший омут. Вот как бывает, если мамку да Нюньку мужику не слушать.

 

БАРИН КАМАЛЯ

 

Образование у Сашки Камалина, или, как его метко прозвали в народе — барин Камаля, было всего, как говорится, два класса церковно-приходской. Но цепким крестьянским умом и природной хитростью умудрился Сашка выбиться в большие начальники — заведовал районной заготконторой по приемке скота. Закупая скот на подворьях колхозников, сам на глаз определял вес и цену животного, а потому для личного обогащения у Камаля были огромные возможности. А куда было колхозникам деваться, коли заготконтора в районе была всего одна. И жалобы на него писали, да бесполезно. Плохо становилось только жалобщикам — скот Камаля у них больше не принимал. Все у него было, что называется, «схвачено»: и милиция, и прокуратура, и прочее высокое начальство.

Камаля колесил по району на газогенераторном грузовике, который, вместо дефицитного тогда бензина, работал на дровах и торфе. Грузовик был неуклюж, словно большой самовар к его боку приделан и дымил нещадно самоварной трубой. Приедет Камаля, определит вес скота в пудах на глаз и возражений не принимает:

— Не хотите, не сдавайте, ведите назад домой.

Точно так же обращался Камаля с колхозным скотом, чуть что, пенял председателю колхоза:

— Эво, какие у тебя в хозяйстве коровы тощие, гляди, пропесочат по партийной линии.

И замолкал любой председатель колхоза. Борт грузовика открывали, делали мостки из досок, скот загоняли в кузов, и грузовик с двигателем, топившимся березовыми чурками, нещадно дымя и тарахтя, скрывался за околицей.

В одном из колхозов принял Камаля на колбасный убой одноглазого старого мерина. Местные ребята на сей счет сочинили едкую политическую частушку:

Как в Никулинском колхозе

Закололи мерина,

Три недели мясо ели —

Поминали Ленина!

Разгневанный Камаля строго предупредил шутников:

— Я в райком партии заявлю и вас в острог упеку, ежели еще раз про мерина услышу!

Полученные за счет сдачи скота в районе деньги Камаля для расчета с колхозами и населением привозил уже на собственной подводе. Сидел он верхом на большом сундуке, в котором вез водку, колбасу и копченую рыбу.

Пусть он и обирал народ, но и угощал его щедро. Приезжал Камаля пьяный, порой в дороге засыпал, но всегда целиком доверял свою жизнь верной и умной рыжей кобыле по кличке Лиса.

Колхозники, едва завидев подводу Камаля, бежали на ферму всей артелью. Гуляли с Камалей до утра, порой приползая домой буквально на карачках.

Была у барина Камаля единственная дочь — Тамара. Жену пьяный Камаля застал в молодости с любовником и засек кнутом до смерти прямо на улице, на глазах у всей деревни. Ему все сошло с рук, в свидетели никто не пошел.

Дочь Камаля устроил на учебу в железнодорожный техникум, а после «пробил» кровиночке теплое местечко начальника на местной железнодорожной станции. Когда Тамара собралась замуж, купил молодой семье в подарок кооперативную квартиру, а зятю — автомобиль «Волга».

В родную деревню барыня Камалиха приезжала в отпуск, и это было самым важным событием. Посмотреть на богатую Камалиху в магазине собирались все местные девки и бабы. У Камалихи была великолепная фигура, облаченная обязательно в дорогое платье, на ножках отличные импортные туфли, на руках браслеты и на каждом пальце по нескольку золотых колец и перстней, а уши украшали крупные бриллиантовые серьги.

Она ходила в магазин, что называется, себя народу показать, накупала коньяка, буженины и дорогой колбасы. Одно было нехорошо, никак Тамара не могла мужу ребенка родить, все время случались у нее выкидыши.

Денег для дочери Камаля не жалел и посылал немеряно, порой чемоданами. Разумеется, не почтой, а с доверенным человеком, шофером грузовика Гришкой Матвеевым. Гришка был целиком в кулаке у Камаля, он в свое время спас шофера от наказания за совершенное преступление. Пьяный Гришка задавил школьника. Впрочем, Гришка на жизнь и работу под началом барина Камаля не жаловался и как сыр в масле катался.

Но однажды, возвращаясь с деньгами и угощением из райцентра, пьяный барин Камаля угодил в сильный мороз. Не подвела его умная кобыла Лиса, только подвезла к дому уже окоченевшее тело, обнимавшее заветный сундук.

Пересох денежный ручеек, запила от тоски бездетная барыня Камалиха. С поста начальника вокзала ее понизили за пьянку до стрелочницы, после и вовсе с работы уволили. А тут и муж загулял, умудрился определить ее в ЛТП на лечение, переоформил втихаря кооперативную квартиру на себя, продал и укатил в неизвестном направлении на подаренной тестем «Волге». Вернулась из ЛТП барыня Камалиха в пустой родительский дом нищей и больной туберкулезом. От алкоголизма в ЛТП ее, конечно, не вылечили, а вот туберкулезом наградили.

Еще года два ходила Камалиха по местным алкашам и клянчила выпивку. Поселился у нее сожитель — бывший зек. Бил он Тамару нещадно кирзовыми сапогами. Черную, избитую, голую барыню Камалиху часто на улицу выбрасывал. А как-то выпила Тамара припасенную зеком на утро чекушку, и разгневанный сожитель двинул Камалиху в висок попавшимся под руку обломком старого чугунного утюга. Протрезвев окончательно, отнес бездыханное тело барыни Камалихи на ферму и утопил в огромной навозной яме. Сожитель ударился в бега, поймали его только через несколько лет в Казахстане. Где он спрятал тело Тамары, преступник рассказал, да вот беда, сколько эту яму ни копали, труп барыни Камалихи так и не нашли.

 

МИША-ПИСТОЛЕТИК

 

Миша-пистолетик, будь он знаменит, давно бы посрамил знаменитую Книгу рекордов Гиннесса. Ибо вопреки известным постулатам медицины, выпивал он последние лет двадцать по пять бутылок водки в день. Причем за очередной бутылкой ездил в сельский магазин на велосипеде и с двухколесного коня никогда не падал.

Жил Миша-пистолетик всю жизнь в примаках в избе у тещи. Он, теща Маня и жена Шураня. Пил и жил вольготно, теща была пенсионеркой областного значения, отработала на ферме, хотите верьте, а хотите нет — 60 лет — с 15 до 75-ти! Пенсия у орденоносной тещи была даже по городским меркам огромная — 35 тысяч! Вот и лил Миша-пистолетик водку в луженую глотку, закусывая первоклассной бужениной. Женщинам мяса не давал, все съедал сам и приговаривал:

— У вас все равно, поганки, зубов нет.

А прозвали его Мишей-пистолетиком потому, что пугал он домочадцев в пьяном виде самодельным пистолетом, вроде пугача.

В такие опасные минуты теща Маня и жена Шураня тихо сидели на диване, а Миша-пистолетик, не выпуская пугача из рук, злобно наступал кошке на хвост.

Жена толкала локтем тещу и та многозначительно издавала звук:

— Мяу!

А следом за тещей мяукала и жена.

Любил Миша-пистолетик только своего петуха. Выйдет на крыльцо и кричит:

— Петя, Петя, ко-ко-ко…

И кормил любимца кошачьим кормом.

К мясу у Миши-пистолетика было очень трогательное отношение. Ел он мясо всю жизнь от пуза. Жена и теща держали всегда много скотины. Позвал он как-то сестру Лиду в гости. Не хотела она идти, да брат настоял:

— Пойдем, Лида, я тебе мясо покажу.

Зашла сестра в веранду, а там туша теленка и свиная туша лежат. Показывает Миша-пистолетик сестре на туши и кричит радостно:

— Гляди, Лида, сколько у нас мяса!

А тут жена Шураня в веранду с красными заплаканными глазами врывается и тоже кричит:

— Ты, что, опоек, чужим мясом распоряжаешься, ты растил это мясо?

Тут уж сестра Лида перепугалась:

— Шура, да не нужно мне вашего мяса, у меня же муж на мясокомбинате работает, что мы мяса не видели?

Конечно, пыталась Шураня алкоголизм мужа укоротить. Да что поделаешь? Коли на бутылку супругу не даст — Миша-пистолетик берет веревку и идет в баню вешаться. Однажды и в лес вешаться пошел, да веревку потерял. Даже спать с веревкой на шее ложился. А как такое допустить? В деревне злые языки обязательно скажут, дескать, что это за жена, если муж в доме повесился? Вот и приходится ей в день несколько раз мужу на бутылку давать. Подойдет к ней муж, ущипнет за заднее место и кашляет в кулачок, а она ему денежку в ответ дает и только со слезами приговаривает:

— Когда же ты обопьешься, юрьевский мерин!

Всю жизнь Миша-пистолетик от Шурани по бабам ходил. Но самая трогательная любовная история произошла на закате его мужской жизни, можно сказать, посетила его поздняя любовь.

Набирает сестра Лида воду в колонке, а мимо Шураня на велосипеде проезжает, останавливается и говорит сквозь слезы:

— Лида, Миша пропал!

— Да как это пропал?

— Пошел в районную больницу шишечку на плече лечить и не вернулся.

— Да придет, куда он денется, — успокаивает ее Лида, — где-нибудь пьет.

— Да нет его уже второй день, пойдем Мишу искать.

Райцентр был всего в полутора километрах от деревни, но Лида искать брата отказалась, была уверена, что Миша заночевал у собутыльников.

А на третий день брат сам к сестре пожаловал и говорит:

— Лида, только никому не говори, я влюбился.

— Да ты что, тебя Шураня ищет.

— Пришел я на прием к врачу с шишечкой, народу в коридоре много, полно мужиков, а вот пришла женщина с палочкой и почему-то подсела ко мне. Я-то хорошо одет был, жена накануне новую замшевую куртку купила. Посидели, помолчали и она спрашивает:

— Вы местный? Что-то я вас раньше не встречала.

— А вы?

— Я из-под Питера приехала, я актриса и сейчас пою в Доме культуры. А вы не бывший военный?

— Я бывший офицер, — соврал Миша-пистолетик.

— А вы с чем? — допытывается новая знакомая.

— У меня шишечка на плече вскочила, — пожаловался Миша-пистолетик.

— А у меня на ноге.

— А вы с кем живете? — спрашивает женщина.

— Да с тещей-поганкой и женой-негодяйкой, — сетует Миша-пистолетик.

— И вы так живете?

— Да, — кивает головой Миша-пистолетик, — хотя я самый богатый в деревне человек, всю деревню могу купить, наследство в Питере получил — двухкомнатную квартиру, недавно ее продали.

— А меня зовут Надежда Сергеевна, — заулыбалась женщина, — так зачем вы мучаетесь, бросайте их и приходите ко мне жить, я живу в квартире, и без мужчины-помощника одной тяжело.

Когда в больнице процедуры закончились, они пошли под ручку на квартиру к актрисе, можно сказать, вместе свои шишечки лечить.

— Лида, — продолжал свой рассказ брат, — дверь она открыла, гляжу — на полу ковер, Лида, представляешь, туалет в квартире, я даже заблудился в ее хоромах.

Выпили они, закусили и сказала актриса:

— Я вас никуда не отпущу, будем вместе жить, подавайте на развод.

Насчет богатого наследства Миша-пистолетик Надежде Сергеевне не соврал. Только получил его не он, а жена Шураня.

Ушел Миша-пистолетик от сестры, в дом к жене и теще зашел и с порога заявил:

— Дайте мне, поганки, денег, я встретил женщину, она такая душистая, а вы обе навозом пахнете. Она даже утром и вечером меня дезодорантом обрабатывает.

Испугалась Шураня, да скорее мужа посадила за стол. Съел он две миски окрошки из сыворотки с бужениной, две сардельки, выпил бутылку водки и опять за свое:

— Ухожу от вас, поганки.

Так и ходил между двумя домами несколько дней, пока не получил Миша-пистолетик пенсию и не отдал ее актрисе. Повела его Надежда Сергеевна к юристу, совет брать, как развестись. Но тут выяснилось, что у Миши-пистолетика за душой ничего нет. И выпроводила его актриса. Восвояси.

Но с тех пор Миша-пистолетик в образ бывшего офицера прочно вошел. В любой праздник форму шурина-прапорщика надевает, тещины ордена и медали на грудь вешает и давай женой и тещей командовать и, как обычно, стращать пугачом:

— Я сказал, поганки, я командир и офицер! Теща, шаг влево, шаг вправо — расстреляю!

— Миша, да ведь это мои медали, — боязливо возражает теща.

— Молчи, мама, — уже защищает мужа Шураня. — Пусть перебесится, может, уснет побыстрей.

И права Шураня, ведь уже не раз Миша-пистолетик тещу на простыне через штакетник на улицу выбрасывал. Вызовет милицию Шураня, заберут мужа в вытрезвитель, а утром идет понуро в отделение за буйного супруга законный штраф платить. Начальник вытрезвителя штраф примет и только пальцем у виска покрутит:

— Вас всех троих пора в сумасшедший дом отправлять.

Только вышел Миша-пистолетик из вытрезвителя и снова в чары любви попал. Вновь приходит он к сестре и говорит:

— Лида, я тебе такую историю расскажу. Повела меня Шураня из вытрезвителя на прием к окулисту, очки наконец-то выписать, а врач в меня влюбилась. Завела она меня в кабинет, свет выключила, навела лампу на глаза и приказала смотреть ей прямо в глаза. И сама мне смотрит в глаза. Тут меня и осенило — она в меня влюбилась.

— Миша, что ты, у окулиста так зрение проверяют, — возражает ему сестра.

— Да что ты, Лида, точно влюбилась!

Историю эту услышал его брат Коляня, большой шутник и тоже любитель выпить. Заходит он к Шуране и говорит:

— Передай брату, что его окулист на прием вызывает.

Это он так хотел Мишу на выпивку из дома выманить. А Миша-пистолетик, все слышал, но не сообразил, зачем брат пришел, и огородами побежал в райцентр на прием к окулисту.

Возвращается очень расстроенный, к сестре заходит:

— Лида, не пойму я этого врача, вроде Коля приходил и сказал Шуране, что она меня вызывает, вроде влюбилась она в меня, а пришел на прием — из кабинета выгнала.

Промолчала сестра, знала она, что это Колянины проделки. На какие только выходки Коляня не шел, чтобы на выпивку денег добыть. Пришел в местную «Сельхозтехнику» к директору, где раньше Миша-пистолетик шофером работал и говорит:

— Брат Миша умер, дайте денег на похороны.

Собрали, сколько смогли, и Коляне вручили. Весть быстро по райцентру разнеслась. Стоит Шураня в очереди в магазине у винного прилавка — муж без водки и домой не пустит, а к ней знакомая с печальным видом прислоняется:

— Соболезную, Александра Ивановна, муж у вас умер.

Испугалась Шураня, зарыдала:

— Как же так, я ведь утром уходила, Мишаня живой был, веселый, на гармошке играл.

Плохо стало Шуране, уж побежали «скорую» вызывать, да тут другая знакомая в магазин заходит, услышала разговор и кричит с порога:

— Что за чушь, да жив твой Миша, сейчас у пивного киоска с мужиками стоит, минуту назад его видела!

А брата Коляню за проделку милиция оштрафовала и деньги «похоронные» заставила в организацию вернуть до копеечки. Только к мужниному брату Шураня претензий не предъявила. А все потому, что один раз решила Шураня мужу изменить, можно сказать, отомстить. Стал ее последнее время домовой одолевать. Пойдет на двор корову доить, только за вымя буренки потянет, а уж домовой ее сам рыжими руками облапает и давай сиськи мять. Какие уж тут удои? Одни убытки от такой напасти.

Теща Маня на картах дочке гадала и все время бубновый король выпадал. Тут и догадалась теща Маня, всю правду карты открыли, и говорит дочке:

— Это не к добру, тебя в облике домового Мишанин брат домогает.

Купила Шураня четыре бутылки портвейна «три топора» и пошла к Коляне. Для храбрости еще по дороге вино выпила, оно и понятно, ведь любимому мужу никогда не изменяла, стало быть, большие нравственные муки испытывала. Так с недопитой бутылкой до сарая с сеном добралась. Как доползла — не помнит. Рано утром проснулась обнаженной на свежескошенном сене, вокруг выпитые бутылки валялись. Пришел утром Коляня в сарай молодому бычку сена зацепить, да граблями голую Шураню и вытащил.

Домой пришла Шураня, тут и почувствовала, что зубной протез потеряла. Возвращается к Коляне и шамкает:

— Отдай, Коляня, мои зубы.

— Да на фиг мне твои зубы нужны, — возмутился Коляня, — где потеряла, там и ищи.

— На сеновале они у тебя, я больше нигде не была.

Почесал затылок Коляня и говорит:

— Дашь сто рублей, может, твои зубы и найду.

И ведь нашел за сто рублей, все сено в сарае переворошил, а зубной протез нашел!

А к своим похоронам Миша-пистолетик с большим юмором отнесся. Любит эту историю теще и жене вспоминать. Дескать, хорошая это примета — живого похоронить.

 

————————————

Андрей Вячеславович Новиков родился в 1961 году в Тверской области. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Публиковался в журналах «Подъ­­ём», «Литературная учеба», «Молодая гвардия», «Студенческий меридиан», «Литературная Киргизия», альманахах «День поэзии», «Поэзия», «Истоки», коллективных сборниках, в «Литературной газете», «Московском комсомольце». Автор двух поэтических книг, изданных в Воронеже и Липецке. Член Союза писателей России. Живет в Липецке.