* * *

 

Сладится все, устаканится.

Светлой приметой земной —

Ласточка, хрупкая странница,

Чертит круги надо мной.

 

Это кружение знаково —

Древний наш мир неделим —

Птиц и людей одинаково

Тянет к гнездовьям своим.

 

Тихо стою у обочины,

С неизречимой виной,

Перед окном заколоченным,

Перед осевшей стеной.

 

Щели да черная сажица,

В трещинах стекол края.

Хоть и не мой он, а кажется —

Есть в том вина и моя.

 

Горькая доля, несытая,

Тянет-потянет до дна.

Через окошко немытое

Вся мне Россия видна.

 

Правдо- и хлебоискатели,

Здесь ваш и Бог, и порог.

Эти дома, словно матери,

Ждут у проезжих дорог.

 

Выдюжим. Милые, отчие,

Пусть и не враз, не спеша.

Руки на месте и прочее,

И не просела душа.

 

Тонкими крыльями, странница,

Режь голубой окоем.

Гнезда поправим и, станется,

Вновь заживем, запоем.

 

ЖЕЛТЫЕ КУВШИНКИ

 

Мы плыли в лодке по реке,

Садилось солнце вдалеке,

Пах берег мятой

И кукушка куковала.

Ты, руки за борт опустив,

Рвала кувшинки и из них

Плела венок

И на головку примеряла.

 

Сказал я тихо: «Милый друг.

В кувшинке желтой скрыт недуг,

А наша жизнь порой —

Беспомощней пушинки.

Клянусь, что искренне любя,

Я потерять боюсь тебя.

Нашлют беду нам

Эти желтые кувшинки».

 

«Да что цветок? Беда не в нем,

А в том, что холоден наш дом,

Вот от чего пусты

Приметы эти.

Предав однажды с той, другой,

Ты потерял меня, родной.

Чего ж бояться мне теперь

На этом свете?»

 

Боль часто бьет больней свинца.

Боль, как река — ей нет конца.

И как с ней дальше жить,

И как осилить горе?

Я плыл на лодке по реке.

Я плыл один, с цветком в руке.

Была рекой моя беда,

А стала морем.

 

* * *

 

Вы жили нелепо,

Ругаясь до хрипа.

Родню и соседей достав

До нутра.

Но в этот четверг

Вы умрете от гриппа

В районной больнице

В семь тридцать утра.

 

Вы даже не жертва —

Один из немногих,

Кого не спасли, по привычке,

Врачи.

Вас два санитара

Потащат за ноги:

В линялом трико,

Со следами мочи.

 

Но ваш переход завершится

Не скоро.

Привычно сгибаясь

И корча лицо,

Вы станете в звездных просить

Коридорах

Замолвить за вас

Перед Богом словцо.

 

Что, дескать, прониклись.

И даже медали

За что-то имели,

Но как ни крути:

Постигший финал

Вас устроил едва ли,

Что надо бы как-то

Поярче уйти.

 

Пока же на кухне,

Весь мир презирая,

Вы жадно глотаете суп

В неглиже.

Но знайте,

Что вашу кровать баба Рая

В палате седьмой

Застилает уже.

 

ЧУЖИЕ ДОРОГИ

 

О, годы, бредущие прочь вереницей,

Хранящие лики и звуки живые…

Когда-то я жил, ну, почти за границей,

На улице с именем странным Йые.

 

Там берег под окнами морем был вспорот,

Там сон был от боли единственным средством.

Я каждую ночь возвращался в свой город,

Туда, где навечно повязан был с детством.

 

Я слушал напевы кавала в Измире,

А в Домском соборе аккордов окружье,

Но самая лучшая музыка в мире

Рождалась не там, а в садах Прибитюжья.

 

Мне скалы Афгана грозили оскалом,

Я знал перевод автоматного лая

И, кожу с ладоней сдирая о скалы,

Не знаю, как выжил в огне Келагая.

 

Чужие дороги, вы звали и били,

Мы знали, что можем вернуться едва ли,

Но все-таки шли, потому что любили,

Но все-таки шли, потому что мечтали.

 

* * *

 

О том, что будет с нами впредь —

Не разгадать и по приметам.

Мы перед тем как умереть,

Едва ли будем знать об этом.

 

Бывает так, что днем иным

Душа скорбит неумолимо —

То смерть дыханием своим

Ее спугнет, промчавшись мимо.

 

А кто-то барствует в Крыму

И строчит ямбы без заминки,

Того не зная, что ему

Лапшу катают на поминки.

 

Уже с рождения для нас

Есть даты радостям и бедам,

Но правда в том, что всякий раз

Нам Божий промысел неведом.

 

ОСЕНЬ

 

К тучам свинцовым прибито

Над лесом

Солнце,

Как щит на Царьградских воротах.

Связка сушеных грибов

Под навесом —

Осень!

Вновь осень в центральных широтах.

 

Снова туманы легли,

Не спросили,

Влагою ватной

Укутав приречье.

Слишком короткое лето

В России,

Словно

Внезапный укол у предплечья.

 

Сжалось, как будто, и вновь

Отпустило,

Колкою дрожью

По клеточке каждой.

Сердце,

Ну, ты-то чего загрустило?

Так уже было

Не раз и не дважды.

 

Мы ведь привычные —

Мы не прогнемся.

Майского солнца, как прежде,

Дождемся.

Ливнем умоемся —

Ветром утремся

И улыбнемся еще,

Улыбнемся!

 


Анатолий Павлович Смышников родился в 1954 го­ду в городе Боброве Воронежской области. Профессиональный военный, в 1980-х годах служил в Афганистане. Литературным творчеством увлекается с молодости. Публиковался в журнале «Подъём», региональных изданиях и альманахах. Автор сборника стихотворений «Я брел дорогами вселенной». Живет в городе Боброве Воронежской области.