А снег пришел…
- 02.11.2017
ОН ВЕРНУЛСЯ К РОДНОМУ ПОРОГУ
Вячеслав Богданов родился 24 сентября 1937 года в деревне Васильевке Мордовского района, где прошло его детство. После окончания школы ФЗО будущий поэт уехал на Урал, работал слесарем-монтажником на Челябинском металлургическом заводе.
Стихи он начал писать рано. Первые поэтические строки родились на просторах Тамбовского края. Родная деревня одарила его и жизненным опытом, и образной народной речью:
Я здешними словами говорю,
Что в детстве собирал,
как землянику…
В стихах, чистых и ясных, — родословная поэта. С сыновней гордостью он пишет: «Мой отец — землепашец на колхозной земле». Дед тоже был землепашцем, но «на кулацкой земле». Сын выступает как преемник завоеванного дедом и отцом права на светлую жизнь. Об этом — стихотворение «Моя родословная». Немало лирических строк посвятил Вячеслав Богданов родной Васильевке. Несмотря на то, что он жил и работал на Урале, малую родину вспоминал всегда с любовью и часто приезжал сюда:
Моя Васильевка родная,
Тебя забыл я до поры.
Но снова память вырастает,
Как воз идет из-за горы.
В твоих, Васильевка, широтах
Я жизнь познал под шум листвы —
От воробьиного полета
До горя матери-вдовы.
Поэт пишет о тяжелой жизни в деревне, которая постепенно выходила на новую дорогу, и зерна добра, брошенные в землю, «через сердце проросли»:
К тем дням свежа моя дорога.
Судить о жизни не тому,
Кто только что сошел с порога,
А кто вернулся вновь к нему!..
Тамбовский край был для Вячеслава Богданова «земной колыбелью»; ширь полей восхищала и вдохновляла его, родная природа дарила ему лучшие образы и строки.
А за околицей села,
Придя от снега в удивленье,
Береза ветви подняла,
Остановилась, как мгновенье…
Тамбовский край и Урал — два причала поэта. В одном из его стихотворений есть строки: «По времени тамбовскому ложусь, и просыпаюсь по часам уральским».
Малая родина всегда с любовью встречала своего сына. Где бы он ни был — в Челябинске, в Москве, в других городах, — везде и всегда ему чудился «голос полей». Как с верными друзьями разговаривает поэт с деревьями, с тропинками, по которым любит бродить, и с детским восторгом вдыхает аромат терпкой мяты, полевых цветов, степного воздуха, пропитанного ни с чем не сравнимым запахом цветенья и увяданья. Его собеседниками становятся то степное озеро, насквозь пронизанное синевой, то пролетевшая птица, то «сквозная, продувная осенняя пора», сентябрь — месяц рождения Вячеслава Богданова.
Лучшие стихи Вячеслава Богданова отмечены истинным талантом, ясностью поэтической речи, широтой взгляда. Ему небезразлична позиция современника, он хочет донести до его сознания мысль о том, что живущий на земле должен любить ее, как сын любит мать, беречь и защищать, как защищали ее отцы и деды в лихие времена.
Каждое лето Вячеслав Богданов стремился на встречу с земляками, на просторы черноземных полей. В 1975 году он также собирался на малую родину. Но встреча не состоялась: 11 июля сердце поэта перестало биться. Умер он в Москве, но похоронен в Челябинске, где прошла бЛльшая часть его сознательной творческой жизни.
Природа, которую так любил Вячеслав Богданов, наверное, чувствовала уход своего певца и не могла не скорбеть.
В стихотворении «Утрата» друг Вячеслава Богданова, поэт Валентин Сорокин написал:
Плачется ромашке луговой.
Жизнь всегда полна непостоянства.
…Над его горячей головой
Разомкнулось вечное пространство.
С 1997 года в Москве, Челябинске, Тамбове и в Мордовском районе в память о поэте-земляке проходят Богдановские чтения. Стараниями брата поэта Виктора Сошина и его московских друзей в Мордово установлен бюст Вячеслава Богданова.
Вот что написал о Богданове известный прозаик Петр Проскурин, не раз бывавший в Тамбове:
«Я прочитал стихи Вячеслава Богданова и вдруг понял, что этот человек исследовал то же, что и я, болел тем же, чем и я. Он пытался понять, что такое Россия, что такое русский человек. И самое главное — что делать дальше…
Однажды Леонид Леонов, этот мудрый старик, сказал в разговоре со мной: «Петр Лукич, вы знаете, когда начинается писатель? Когда его похоронят и когда он прорастет из могилы».
Вы вдумайтесь в смысл сказанного и поймете, что здесь заложена глубочайшая мысль и истина. Понимаете? Если прорастет после смерти в народе, то значит он и писатель, и потому будущему определять, кто из нас выше, а кто ниже, кто кого талантливее.
Вот Вячеслав Богданов сейчас пророс. Пришло время, двадцать лет молчали — и вдруг пророс. Почему? А потому, что он был из сердца народа. Он болел его болью, прочитайте его стихи. Это ведь все — боль за Россию, ее будущее».
Валентина ДОРОЖКИНА
* * *
А снег пришел и чисто,
И глубоко
Дорогой краткой светового дня,
Между берез ведет меня далеко
На поводу искристая лыжня.
Мой звонкий лес,
Я не узнал округу.
Где шорох твой
И лиственный привет?!
Ну, что с тобой?!
Я словно встретил друга,
С которым не видался много лет…
Седеет лес…
Ему не до ответа,
Освистанный метелями — притих.
Бегу туда,
Где заблудилось лето
В зеленых думах сосен вековых…
Там освежусь смолистым, летним духом,
Помну в руках хрустящий
Снежный ком
И прислонюсь к стволу сосны я ухом,
И по корням услышу — чернозем…
ПРИРОДА
Отлого дремлют берега,
И подо льдом река сонлива.
Лениво падают снега,
И облака плывут лениво.
А за околицей села,
Придя от снега в удивленье,
Береза ветви подняла,
Остановилась, как мгновенье…
Роняют сосны колкий свет,
Зеленый свет весенней жизни.
И, кажется, в природе нет
Ни бурь, ни зла, ни катаклизмов…
А есть лишь даль,
Где лес встает,
Камыш желтеет над рекою.
Природа тоже устает,
Природе хочется покоя…
РОДИМЫЙ ДОМ
Н. Тряпкину
К дверям забитым я зимой приеду,
Замочный ключ до боли сжав в горсти.
И улыбнусь хорошему соседу,
И попрошу мне клещи принести.
Я в дом родной вернусь не блудным гостем!
И, как любовь,
Я ключ к нему сберег.
И под рукой
Застонут длинно гвозди
И упадут, как слезы, на порог…
И тишина мне бросится на плечи,
А голуби забьются под стреху.
Трубу открою в стылой русской печке
И, словно память, пламя разожгу!
Где Бог сидел — снежок набила вьюга.
И, осмотрев на карточках родство, —
Я вместо Бога
Сяду в правый угол,
Огонь в печи приняв за божество!
Дыши высоким пламенем, солома!
Пускай деревня видит наяву,
Как мой поклон —
Дымок над отчим домом —
Всему, чем я страдаю и живу!
УТРО
Стек в лощины предутренний мрак.
Спит деревня, садами завесясь.
Лишь вдали на скале,
Как рыбак,
Наклонился над озером месяц.
Развернулась заря широко,
Поджигая росу по курганам.
В луговых берегах далеко
Мчит речушка под гривой тумана.
Все заботы начнутся с утра.
Может быть, и такое случится —
Скажем, ссорился с другом вчера,
Поутру поспешишь помириться.
Я утоп в теплоте и цвету,
Мне совсем догадаться нетрудно,
Что в сердцах у людей
Доброту
Пробуждает весеннее утро…
РОДНАЯ СТЕПЬ
Вновь дорога вечером остынет
От жары полдневной и колес.
Будет степь похожа на пустыню
В желтом свете месяца и звезд.
За селенье выйду в час вечерний
И в степи увижу за селом,
Как ночная птица небо чертит
И звезды касается крылом.
А река в ромашковых низинах
Завздыхает чисто, глубоко,
Где коровьим стадом и бензином
От дороги тянет широко…
Ой, ты, степь,
Просторы непростые,
Хлебный вечер с перезвоном ржи!
Почему мерещится пустыней?
Ты — полет и жажда для души!
Я мужал на ветровых высотах,
Грелся у плавильного огня, —
Черноземным вешним разворотом
Ты звала — гудящая — меня…
ОЗЕРО
Откипело озеро степное,
Синевой пронизано насквозь,
В берега,
Оплавленные зноем,
Присмирев на время,
Улеглось.
Что его негаданно
взъярило?
Не бывает бури
без причин!
И какая
Зоревая сила
Вырывала камни из глубин?
Озеро бунтует
не впервые,
Раздвигая берега,
Как тьму.
Назвенели воды дождевые
Про свободу-волюшку ему…
Потому металось так мятежно!
Может быть,
Поднявшись на дыбы,
Океан увидело безбрежный
Из своей
Кольцованной судьбы!
Но ему
Из берегов разбитых
В океан прорваться не дано!
И крутые камни,
Как обиду,
Засосало илистое дно.
СВЕТУНЕЦ
Ходят ветры вечерние кротко.
Гнутся травы от росных колец…
Новый месяц обрамился четко,
— Наполняйся огнем, светунец!
Восходя из росистой низины,
Из простора лугов и полей,
Зачерпни свет серебряно-синий
И обратно на землю пролей!
И замечутся тени в тревоге,
Ослепленные острым огнем,
И никто не собьется с дороги
В неподкупном свеченье твоем.