Атлантида

* * *

 

С.

 

В обесчисленных днях мирозданья

Два осколка минувших миров —

Как мучительно наше блужданье

С темной памятью всех катастроф.

 

В древних рваных сетях тяготенья

Не чужое ли солнце горит?

Как мучительно наше сближенье —

Пароксизм эксцентричных орбит.

 

И какую теперь еще чашу

Снова мимо нас не пронесет?!

Как мучительна двойственность наша —

В звездном пламени каменный лед…

 

* * *

 

Не судом отец мой матерился,

Как с похмелья ныла голова.

От того, наверно, я влюбился

В русские высокие слова.

 

Горькое мое противоречье

И судьбе, и злобе, и вину…

Захватила плавность тихой речи —

Потайную тронула струну.

 

Только скуп на радостные были

В этой жизни всякий перевал;

Не отцу — ограде на могиле

Я вчера стихи свои читал.

 

* * *

 

Не по умыслу тайному вовсе,

Наущеньем ничьим не ведом,

С головой я на выдохе в осень

Провалюсь — вспоминайте потом!

 

Вспоминайте…

А тут… Ох, как сладок

Телу острого ветра ледок!

Только жаль, остается осадок,

Будто нї сердце легший листок.

 

Остается осадок изгнанья

Красок, брызжущих жизнью, тепла…

Впрочем, есть утешенье —

В тумане

Крепче пахнет у сосен смола.

 

* * *

 

На тьме набросать небрежно

Неброский чужой анфас

С морщинками лба,

с надеждой,

Что это в последний раз,

Что больше не потревожу

Вторжением из бытия…

Как ты на нее похожа,

Любовь моя,

жизнь моя…

 

* * *

 

Ты только не мысли конечно-отпетым,

И через все разом хватившим края,

Я буду твоим сумасбродным поэтом,

Чуднїя Россия моя.

 

Я буду размазывать слезы ли, грязь ли

По буйно небритым и впалым щекам,

Бродя по твоим, по настоянным нї зле,

Причисленных к лику чумных временам.

 

Что делать! — и в этом больном твоем свете

Дрожат, как созвездья на тихой воде,

Стихи, что повесятся завтра в клозете

На первом попавшемся ржавом гвозде.

 

* * *

 

Что с тобою, угрюмый мыслитель,

Аль повздорил со славой в пути?

Как она улыбалась в зените

Одичавших твоих тридцати!

 

Что сберег от бывалых величий,

Где безумства рассеял свои?

Знать, не вхож твой высокий обычай

Под беззвездное небо семьи…

 

* * *

 

Поменялся

Ветер на северный;

В этом гиблом краю — метель.

Угодивший зиме в расселину,

Потяну еще

Канитель.

 

Подожду;

Чем-нибудь да кончится —

Есть предел

                     февралю и мне…

Обессудится, обессрочится,

Обесценится

Ночь в окне.

 

Лишь бы только

Не бред медвежьего,

ПолуЛбжитого угла! —

В эти волны, бездонно-снежные,

Атлантидою жизнь ушла…

 

* * *

 

Карандаш отточен. Я отторгнут

От того, чье имя — суета.

Мир обратно в точку туго свернут

За секущей плоскостью листа.

 

И опять вне времени и срока,

Прилипая звездами к лицу,

Бормоча навязчивые хокку,

Ночь идет к нелепому концу.

 

Не сморгнуть бы! — разве это плата…

Насладиться зрелищем сполна:

Мир не в точку, в грубый свиток скатан —

И оттуда светят письмена!

 

* * *

 

На гарях забытых расколов —

Клубы обезумевшей тьмы…

И больше не надо глаголов

В застывшем пейзаже зимы.

 

Речь скомкана. В старых границах

Пожара души не сдержать.

На досках суровые лица

На миг отвернутся… Как знать?

 

Быть может, и в эту эпоху,

Когда Аввакум не в чести,

Не вымолю больше ни вдоха,

Но в небо уйду — во плоти!

 

* * *

 

У времени на тонком острие,

раскачиваясь вспыхнувшей сверхновой,

земная жизнь уходит в бытие —

гораздо невозможнее земного;

непредсказуемей,

неведомей,

сложней,

но — цельнее,

без теней и фрагментов —

небрежными ударами кистей,

наложенных случайных элементов —

на полотне, текущем среди звезд,

набросанных неведомым эстетом,

который, может быть,

и сам тут гость,

за давностью

забывший и об этом.

 

* * *

 

Гранящих стих пустой и плоский

чуть не посредством тесака —

их развелось, певцов березки

с болотной славой кулика!

……………………………….

Когда мне скажут, что лукавлю,

Что лжив, изломан каждый жест,

Я на своих стихах поставлю,

Как на преступном прошлом, крест.

 

И коль слова мои пустые

Не стоят в праздник пятака,

Шагну в туман, уйду в Россию —

Поди, куда как велика…

 

---

Александр Борисович Ромахов (1961—2007). Родился в городе Лиски Воронежской области. Работал плотником, токарем, слесарем, сварщиком. Член Союза писателей России. Автор поэтических сборников «И все-таки сонет», «На зимнем ветру», «Не святые писанья мои», «Откройте — это я», «Пятая жизнь». Посмертно издана книга избранных стихотворений «Солнце тихое» (2011). В Лисках установлен памятник поэту (2011 г.). Ежегодно с 2007 г. проводится Поэтическое вече «Шестая жизнь», посвященное памяти А. Ромахова.