Душа не знает о минутах
- 24.04.2017
* * *
Были чудом слова и улыбки,
были чудом лыжня и каток…
Но теперь чудеса эти зыбки —
под ногами опасный ледок.
Годы, годы…
Вы пыл охладили.
Но хочу до последнего дня,
чтобы ангелы радости были
на земле и в душе у меня.
* * *
От слов пора бы к делу перейти.
А это значит: надо причаститься.
Всего-то и дорогу перейти
и в нашем русском храме очутиться.
А вот не шел на исповедь давно.
Давно пора.
Пора настала.
Хлеб совести и чистоты вино
все там… И якорь, и покой причала.
* * *
Прожить всю жизнь, чтоб попросить прощенья,
в конце концов, у женщины родной
за все ее догадки и мученья,
за все твои порывы, увлеченья,
за невнимание, за все без исключенья,
и — стать землей,
стать памяти волной…
В конце концов, ты понимаешь ясно,
что мог бы жить и строже, и честней.
Покаяться пред Богом не напрасно,
А перед женщиной…
Зачем все это ей?
Нужны ей в жизни, что еще осталась,
тепло и ласка.
Что прощанья миг?
Пока душа твоя не заметалась —
последний вздох или последний вскрик —
будь с ней, с которой искренне венчалось.
* * *
Желтые листья, зеленая ряска.
Осень приходит, как добрая сказка.
Дождички льют, наплывают туманы,
Птицы летят в африканские страны…
Птицам остаться бы где-нибудь тут —
Там убивают, взрывают и жгут.
Там громыхают война за войной…
Только у нас уже веет зимой.
Выхода нет, и лететь уже надо…
Всем на земле где-нибудь да преграда.
Желтые листья, зеленая ряска…
Но все равно будет добрая сказка.
Птицы вернутся, конечно, вернутся.
Многие счастливо им улыбнутся.
* * *
Россия погибла, Россия в обвале…
Россия в дыму и огне…
Россия в безверье,
Россия в опале,
во мраке и бездны на дне…
Но нет — не погибла.
Но нет — не в обвале.
В безверии? Было. Но Бог
путем испытаний,
тоски и печали
подняться России помог.
Россия — мессия?
Не знаю.
Не знаю
и что впереди там грядет…
Я только молюсь
и в душе уповаю
на Бога и русский народ.
В АРКТИКЕ
Душа познала, что это такое,
Когда тоску восторгом утоля,
Глядишь вперед, на поле ледяное,
На белый мир с надстройки корабля!
Порой тут есть такое ощущенье,
Что век далек, что в вечной тишине
Еще не начиналось исчисленье.
О, как душа возвысилась во мне!
Еще часы не пущены как будто,
Еще творенье мира предстоит.
Еще душа не знает о минутах —
От бренности гнетущей не болит.
Еще тут все свежо и незнакомо,
Еще не искупались мы в крови —
Еще как будто можно по-другому
Устроить мир — по правде и любви.
* * *
Где Черная речка впадает в Осинку…
Николай Старченко
Где Черная речка впадает в Осинку,
Мой друг уронил вспоминаний слезинку.
Он мальчиком светлым тут плавал и рос…
Потом он уехал под стуки колес.
Сюда приезжал он опять и опять…
Стучали колеса — пора уезжать.
Шли годы и годы — с седой головой
Сегодня стоит над речною водой.
Он многое видел и много узнал,
И многое понял, но жить не устал.
Эх, Черная речка и речка Осинка!
Слеза на листке или это росинка?..
Наверное, тут, где начало начал,
Быть должен последний вокзал и причал…
Где Черная речка впадает в Осинку,
Так хочется снова поставить пластинку —
Все снова и снова прожить, пережить,
На воду глядеть… И остаться решить.
Хотя невозможно уже никогда
Вернуться для жизни — для жизни! — сюда.
* * *
«Или в ноздри песок, или деньги в карман», —
Так помор говорил, выходя на путину.
Уплывал в неизвестность, во мрак и туман,
И смотрела жена ему в спину.
Беломорский песок под ногами скрипит.
Нынче время другое витает:
Пароходов огромных один только вид
В сердце чувство покоя внушает.
Но покуда есть море и есть небеса,
Реет, реет меж ними тревога,
Отражаясь тоской у матросов в глазах,
Возникая в домах, у порога…
ИЗ ТЕТРАДИ 90-х
* * *
У нас все протухает с головы.
Вот и на этот раз так получилось.
Мы радовались. Но — увы, увы…
Вот и на этот раз так получилось.
Все с головы, опять все с головы —
И пресмыкательство, и слабодушье это.
Надеялись на что-то, но — увы…
Идет развал уже седьмое лето.
* * *
Опять все смутою затянуто,
Темно над отческими кровлями.
Судьба народа — быть обманутым.
Судьба властителя — быть проклятым.
Куда ведут нас в этой темени?
Чем новый кончится прогресс?
Как будто мы без роду-племени,
Как будто нет у нас очес…
Опять трагедией и драмою
Вся эта кончится любовь.
Опять поставят перед ямою,
Куда польется наша кровь…
* * *
Переворот, еще переворот.
Потом наоборот — недоворот…
Один урод, потом другой урод.
И с толку сбит и мечется народ.
Ну что за невезенье, что за рок…
А где герой, где воин, где пророк?
Они являлись, только нам не впрок?
— Они являлись. Но пока не срок.
* * *
На наших глазах умирает эпоха.
Одна умирает, приходит другая.
И что собиралось веками по крохам,
Сегодня размечут от края до края.
Обычное дело в истории… Все же
Тут что-то другое, не только эпохи.
Все очень на новое рабство похоже,
И, кажется мне, что дела наши плохи.
* * *
Николаю Никишину
Ты вышел из-под Калуги.
Я вышел из-под Твери.
С тобой мы по месту рожденья
Заведомо — богатыри.
Конечно, не самые крепкие,
Но все-таки не слабаки,
Поскольку росли среди поля,
У леса росли, у реки.
Так нам ли в худую годину
Побитыми псами скулить
И в битве показывать спину…
Нет, выстоять
И победить!
* * *
Засыпан пышным снегом огород,
И снег переливается, блестит…
Сидит по избам малый мой народ.
Он топит печки да тепло хранит.
Сверкает платьем подвенечным снег.
Забыли тут, когда последний раз
Шумела свадьба в этот скорбный век…
Все меньше, меньше остается нас.
Когда же ты опомнишься, страна?
Ведь нас разбойники сживут со свету.
И не война как будто, а война,
Хотя в полях воронок свежих нету.
Геннадий Викторович Иванов родился в 1950 году в городе Бежецке Тверской области. Служил в армии, работал в районной газете. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Автор десяти книг стихов. Написал три книги очерков о своей малой родине «Знаменитые и известные бежечане». Лауреат нескольких литературных премий, в том числе им. Ф. Тютчева, В. Шишкова, М. Салтыкова-Щедрина и др. Первый секретарь Союза писателей России. Живет в Москве.
