«Дорогой учитель Иван Алексеевич…»

Вот уже более ста лет личность Ивана Алексеевича Бунина и его творчество приковывают к себе внимание литературоведов, критиков и читателей. Особый интерес вызывает сегодня вопрос литературных влияний писателя. И вот почему. Литературный рост не может быть обособленным и замкнутым — каждый начинающий автор живет и развивается под воздействием близкого ему идеала. Достигнув определенного мастерства, писатель начинает самостоятельное развитие, стремится преодолеть внешнее воздействие. Процесс становления художника представляет собой сложнейшее переплетение притяжений и отталкиваний. В соперничестве литературных стилей, методов и направлений и заключается литературное влияние. В зависимости от качества и состава литературы, исторического времени, политических событий происходят разнообразные процессы, определяющие литературные влияния. Изучение литературных взаимодействий, раскрытие сложных отношений между писателями дает возможность приблизиться к установлению законов литературного развития. И потому сегодня эти вопросы одни из самых важных в череде задач литературоведения.

Ивана Алексеевича Бунина всегда беспокоил вопрос о литературном наследнике. Последователями великого мастера считали себя многие писатели. Из наиболее известных имен это В.П. Ка­таев, В.В. Набоков, К.Г. Паустовский, А.Т. Твардовский. Каждый из них оставил по-своему яркий след в русской, да и в мировой литературе. Особый интерес вызывает история отношений И.А. Бунина с Владимиром Набоковым и Валентином Катаевым. В ходе анализа творчества перечисленных писателей удалось прий­ти к несколько неожиданным на первый взгляд сопоставлениям и выводам.

Начнем с того, что русская литература последних десятилетий XX века ознаменована двумя важными событиями: становлением постмодернизма и появлением так называемой «возвращенной» литературы — произведений, написанных опальными советскими писателями и писателями-эмигрантами. Оба явления были связаны со смягчением идеологического подхода к культуре и искусству. Широкому читателю в эти годы стали доступны в полном объеме произведения М. Булгакова, И. Бунина, Б. Пастернака, А. Ахматовой, Н. Гумилева, Г. Адамовича, М. Зощенко, В. Набокова, Н. Тэффи, Вл. Ходасевича и многих других авторов. В контексте рассматриваемой проблемы особое место в этом ряду занимают имена Ивана Алексеевича Бунина и Владимира Владимировича Набокова. Прежде всего потому, что в России были напечатаны «Темные аллеи» И.А. Бунина и «Лолита» В.В. На­бокова.

Литературные отношения между И. Буниным и В. Набоковым — это диалог и соперничество, влияние и ответная реакция. Эти отношения позволяют открыть сегодня новые стороны в понимании творчества обоих писателей, помогают оценить результаты их художественных достижений. Нас в отношениях этих художников интересует возможность проследить генетическое родство писателей различных литературных направлений — реалистического и постмодернистского.

И.А. Бунин не раз утверждал, что считает себя учителем В. Набокова: «Я думаю, что я повлиял на многих. Но как это доказать, как определить? Я думаю, что не будь меня, не было бы и Сирина (хотя на первый взгляд он кажется таким оригинальным)» [Цит. по 7, 53]. Существуют подтверждения ученичества Набокова и со стороны критиков и литературоведов. Так, Глеб Струве, с которым Набоков был дружен в молодости, в «Письмах о русской поэзии» заявил: «В. Сирин еще очень молод, но тем не менее у него уже чувствуется большая поэтическая дисциплина и техническая уверенность. Если доискиваться его поэтических предков, надо прежде всего обратиться к очень чтимому им Бунину…» [6]. Сам В. Набоков во время своего литературного становления не раз доброжелательно отзывался о произведениях И.А. Бунина: «Стихи Бунина — лучшее, что было создано русской музой за несколько десятилетий» [5, 386].

И.А. Бунин познакомился с В.В. Набоковым благодаря отцу начинающего писателя (Владимиру Дмитриевичу Набокову (1869—1922), с которым был знаком. Именно Владимир Дмитриевич отправил Ивану Алексеевичу стихи сына с целью узнать его мнение. Бунин благосклонно отозвался о творчестве начинающего поэта. После этого в переписку вступил сам Владимир Владимирович.

Сегодня исследователи склонны считать, что в раннем поэтическом творчестве В. Набоков во многом близок И.А. Бунину. Так, в своих произведениях он опирается на характерные образные и тематические идеи бунинской поэзии начала века (например, библейские мотивы и византийские темы в стихотворениях религиозно-мифологического характера). Кроме того, В. Набоков использует два неотъемлемых бунинских приема: повтор слова или словосочетания с целью рифмовки и бунинский дар воплощения цвета. Набоков перенял и отличительную черту сборников Бунина — публикацию рассказов и стихов в одной книге. Подобным образом он разместил свои произведения в сборнике «Возвращение Чорба».

Авторитет Владимира Набокова в англоязычном постмодернизме непререкаем. Однако даже сегодня его «Лолиту» по традиции воспринимают как реалистический роман. Можно привести авторитетные мнения литературоведов по этому вопросу. Так, М.Д. Шраер, американский литературовед, обосновывает отказ Набокова от реалистического метода в работе над рассматриваемым произведением как раз приверженностью к традиционной литературной форме. Исследователь объясняет это обстоятельство следующими фактами. Семейная хроника, с его точки зрения, — это лишь видимость традиции, провокация, где нарушены все жанровые каноны. Кроме того, в романе присутствует элемент игры — подчеркивание «литературности», что углубляет разрыв с реальностью. Действительность выступает как условность и всецело подчинена правде художественного вымысла, которую, играя, создает творец альтернативной реальности — писатель.

Разрыв Набокова с реализмом был радикален, но именно в этом причина того, что этот разрыв не был замечен: роман восприняли конкретно, как исповедь педофила. На самом деле, создавая «Лолиту», Набоков прибегнул к приему, характерному для постмодернистской литературы: в тексте романа содержится зашифрованный подтекст. Сигналом же, предупреждающим читателя о характере произведения, является, вложенная в уста героя реплика: «Меня не интересуют половые вопросы». М.Д. Шраер указывает на то, что роман нашпигован явными и скрытыми цитатами из классических произведений американской литературы, в нем используются мотивы и темы творчества и факты биографии писателей Соединенных Штатов Америки. Наиболее часто, по мнению исследователя, В. Набоков отсылает читателя к творчеству Эдгара По. Так, первую любовь Гумберта, встреченную на Ривьере девочку, зовут Аннабель Ли — как героиню одного из стихотворений Э. По. В романе присутствует характерный для творчества Эдгара По мотив умершей возлюбленной и вечной любви: Анабелла — Лолита. Через всю книгу проходит свойственный произведениям Э. По мотив двойничества: Гумберт Гумберт ассоциируется с Вильямом Вильсоном (героем одного из произведений Э. По) — по созвучию имен и в силу схожести ситуаций.

Весьма ощутима в книге перекличка с «Приключениями Гекльберри Финна» Марка Твена, переданная в пародийном ключе. Роман Набокова — это тоже рассказ о вынужденном бегстве-путешествии подростка и взрослого, который является «рабом», но не в прямом, а в переносном смысле. Гумберт является рабом своей страсти. Исследователь справедливо указывает аллюзии на произведения Фрэнка Баума о стране Оз: Долорес Гейз — анаграмма Дороти Гейл. Сказочное путешествие героини Баума по выдуманной стране представляется аналогией путешествия по США.

Таким образом, «Лолита» — это не история болезненной и извращенной любви, а роман об искусстве и художнике. Судьба писателя Гумберта — метафора творческого процесса. Это аллегория взаимоотношений писателя с литературной Америкой. К моменту написания романа В. Набоков находился в США 13 лет и в этом отношении девочка Лолита выступает воплощением самой Америки (13 лет — примерный возраст героини романа). Роман Набокова — это своеобразное введение в американистику, основанное на тонкой литературной игре.

Истоки постмодернизма нужно искать в модернизме, так как сам термин отсылает нас к этому направлению. В переводе с немецкого «постмодернизм» означает то, «что следует после модерна». В отличие от реализма и модернизма, постмодернизм не задает определенных схем. Человеческая культура исчерпала возможность развития, культура не может сказать ничего нового. Теоретики постмодернизма дали понимание этого явления: литература строится на повторении прошлого, на компиляции и соединении известных литературных продуктов. Расхожая фраза о том, что реалист рассказывает историю, модернист рассказывает о том, как он рассказывает историю, а постмодернист цитирует истории, как нельзя лучше характеризует суть указанных направлений. Не стоит упускать из вида то, что русский постмодернизм, сохранив в своей основе признаки модернизма, тяготеет к традиции. И здесь мы подходим к разговору о другом ученике И.А. Бунина — Валентине Катаеве.

Единственным своим учителем среди писателей-современников Катаев считал только Ивана Бунина. «Дорогой учитель Иван Алексеевич» — так обычно Катаев обращался к Бунину в письмах. Писатели познакомились в Одессе. Отец одного из приятелей тринадцатилетнего Вали, тоже поэт, посоветовал ему обратиться за отзывом к известному писателю, находившемуся в то лето в Одессе. Этим писателем был Иван Бунин, который что-то отметил для себя в юном собрате, хотя из целой тетради стихов отобрал лишь пару достойных…

Владеющий бунинской пластикой слова и наблюдательностью В. Катаев является создателем нового литературного стиля в советской литературе, названного им «мовизмом». Писатель считал, что идет против принятых художественных принципов, литературных правил «хорошего тона»: «мовизм» от французского «mauvais» — плохо. В книге «Маленькая железная дверь в стене» (1964), на что указывают многие литературоведы, писатель опробовал новые художественные принципы: «Именно здесь, в повести «Маленькая железная дверь в стене», Катаев впервые соединил в одном художественном поле документ и вымысел, смело перемешал времена и пространства, установил фамильярный контакт между своим лирическим героем и легендарной фигурой, окруженной поклонением» [3, 228].

В литературоведении существует мнение, что, предвосхищая постмодернистское открытия, В. Катаев в рамках нового стиля разрушает устоявшиеся клише. В своих книгах писатель создает ассоциативный ряд, отправляющий читателя к известным литературным произведениям. Так, в повести «Святой колодец», где присутствуют и воспоминания, и сны, и строки из стихотворений, и фантасмагорические видения, создается иллюзия полнейшей свободы текста от воздействия автора.

Иван Бунин всегда мечтал о такой художественной форме, которая была бы свободна от сковывающих ее канонов композиции, обязательных черт сюжета и других элементов эпического жанра. Свое видение проблемы он изложил в рассказе «Книга»: «Все читаете, все книжки выдумываете. А зачем выдумывать? Зачем героини и герои? Зачем роман, повесть, с завязкой и развязкой? Вечная боязнь показаться недостаточно книжным, недостаточно похожим на тех, что прославлены! И вечная мука — вечно молчать, не говорить как раз о том, что есть истинно твое и единственно настоящее, требующее наиболее законного выражения, то есть следа, воплощения и сохранения хотя бы в слове!» [V,180]. Здесь мы видим и сближение с постмодернистским ощущением полной свободы и отталкивание от принципа интертекстуальности (повторения в новых произведениях известных литературных образов, фактов, текстов).

Вольное обращение со временем: свободные перемещения из прошлого в настоящее и обратно, нарушение хронологической последовательности, то, что сам В. Катаев называет «чувством потери времени» — есть освобождение из-под его гнета, овладение им, подчинение времени власти человеческой памяти. Вышесказанное можно отнести и ко многим произведениям И. Бунина — «Антоновским яблокам», «Позднему часу» и т.д. Память в «мовистских» произведениях В. Катаева — это таинственное свойство души, дающее возможность отбирать и компоновать факты и события не по физическим законам и логике социального развития, а по логике движения настроений, чувств и мыслей человека. Такой способ повествования носит характер духовно-ценностного постижения мира — писатель увековечивает самое памятное, а значит, самое существенное для каждого человека.

Одним из первых В. Катаев освоил смысловой потенциал формальной организации повествования и хронотопа, опробованных в свое время модернистами. Здесь уместно сказать что в «Траве забвения» Катаев сближается с «Другими берегами» Набокова, и сближают эти произведения воспоминания, принцип построения этих воспоминаний. Кроме того, в книгах обоих писателей присутствует образ их учителя — И.А. Бунина.

«Святой колодец», «Трава забвенья» (1967), «Кладбище в Скулянах» (1975), «Алмазный мой венец» (1977) — это книги о жизни и смерти, о преодолении забвения, о вечной борьбе человека с небытием за бессмертие. Для них характерна субъективность повествования, легкая свобода фантазии, присутствие лирического героя и разнообразие ассоциативных связей.

Важным компонентом постмодернистского произведения является интертекст, который может выражаться в самоповторах. Постмодернисты пытаются переосмыслить старые догматы, наполнить старые непререкаемые истины новым содержанием, более соответствующим реалиям современной жизни. Цитатность базируется в постмодернизме на переосмыслении. Парадокс произведений В. Катаева «мовистского» периода творчества заключается в том, что он перерассказывает свои же произведения. Новые произведения Катаева находятся со своими «первоисточниками» в диалогических отношениях. Переписывая в самоповторах один и тот же материал, автор пропускает его сквозь призму иного художественного метода, тем самым меняя свое видение мира, внося существенные изменения в свое художественное мировоззрение.

Вопрос о реакции писателей на своих учителей в литературоведении не решен однозначно. Можно вспомнить примеры В.А. Жуковского и А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя и Ф.М. Достоевского, В.Я. Брюсова и Н.С. Гумилева. Многому научившийся у старшего современника, В. Набоков предпочитал в послевоенные десятилетия жизни умалчивать о своем литературном родстве с Буниным-прозаиком, а то и откровенно открещивался от него. Перелом произошел в 1930-е годы, после получения Буниным Нобелевской премии. Учитель и ученик стали соперниками.

В статье «Литература вне «сюжета» В. Шкловский высказывает мысль о том, что «наследование при смене литературных школ идет «не от отца к сыну, а от дяди к племяннику». Появление новой литературной школы определяется не эволюционной передачей накопленного опыта от «отца к сыну», а революционным изменением в сторону канонизации одной из прежде второстепенных литературных групп [8].

И.А. Бунин, получивший высокую литературную награду, начал уступать в популярности В. Набокову. Существует мнение, что старый писатель стремился догнать своего литературного «племянника» и, движимый желанием вернуть первенство в русской литературе, написал цикл «Темные аллеи», подтолкнув В.В. Набокова к созданию более свободного и сильного в художественном отношении произведения — «Лолита». Закончив «Лолиту», В.В. Набоков поставил точку в литературном соперничестве с И.А. Буниным. Как некогда Ф.М. Достоев­ский, оттолкнувшись от гоголевского натурализма, совершил переворот в русской литературе, так и В.В. Набоков, впитав достижения предшественника, совершил переворот в мировой литературе.

Отношение Валентина Катаева к Ивану Алексеевичу наиболее полно оформилось в «Траве забвения». Можно с уверенностью сказать, что это отношение носило характер почтения с несколько ироническим оттенком. Эти чувства связаны с искренней непосредственностью юношеских впечатлений писателя. И.А. Бунин стал для ученика воплощением высокой поэзии жизни, способной передать тончайшие нюансы действительности, в которой присутствует и смешное. Благодарный ученик, В.П. Катаев пробовал себя в различных течениях и жанрах русской литературы. Именно он дал новую жизнь забытой поэтике русского модернизма, став предтечей русского постмодернизма.

В заключение можно привести интересный факт. А. Куприн в 1931 году (в одном из апрельских номеров парижской «Новой газеты») назвал «Солнечный удар» Бунина, «Растратчиков» Валентина Катаева, «Защиту Лужина» Набокова и «Зависть» Юрия Олеши «лучшими произведениями последнего десятилетия». Так Александр Иванович поставил в один ряд литературного «дядю» и его «племянников». Влияние одного писателя на другого, как правило, происходит не в виде конкретных художественных заимствований, но в опосредованной форме, и потому, можно утверждать, что И.А. Бунин, оставаясь писателем-реалистом, был не чужд модернистских исканий как яркий представитель эпохи «Серебряного века». Оказав заметное воздействие на следующее поколение писателей, он в некотором роде является «дядей» современного постмодернизма.

Литература

1. Бунин И.А. Собр. соч. в 9 тт. — М.: Худ. лит., 1965-1967. Все ссылки в работе приводятся по этому изданию с указанием тома и страницы в тексте.

2. Катаев В.П. Трава забвения / В.П. Катаев. — М: Дет. лит., 1967. — 222 с.

3. Лейдерман Н.Л. Современная русская литература: в 3-х кн., кн. 2: семидесятые годы (1968—1986): учебное пособие / Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. — 288 с.

4. Набоков В.В. Лолита. Машенька. Защита Лужина / В.В. Набоков. — М.: Эксмо, 2004. — 800 с.

5. Набоков В.В. Рец. на кн.: Ив. Бунин. Избранные стихи / В.В. Набоков // И.А. Бунин: pro et contra: Личность и творчество Ивана Бунина в оценке рус. и зарубеж. мыслителей и исследователей: Антология. — СПб., 2001. — С. 386-389.

6. Струве Г.П. Письма о русской поэзии / Г.П. Струве // Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова. — М.: Новое литературное обозрение. Вып. XX, 2000. — URL: http://www.xliby.ru/ (дата обращения: 18.06.2015).

7. Шраер М.Д. Бунин и Набоков: поэтика соперничества / М.Д. Шраер // И.А. Бунин и русская литература XX в. По материалам Международной научной конференции, посвященной 125-летию со дня рождения И.А. Бунина. — М.: Наследие, 1995. — 270 с.

8. Шкловский В.В. Теория прозы / В.В. Шкловский. — М.: Круг, 1925. — URL: http://www.opojaz.ru/index.html (дата обращения: 18.06.2015).

——————————————

Олег Николаевич Фенчук родился в 1970 году в городе Воронеже. Окончил филологический факультет и аспирантуру Воронежского государственного университета. Служил в Военно-космических силах РФ, в ОМОНе при ГУВД Воронежской области. Ветеран боевых действий на Северном Кавказе. Работает преподавателем Барановичского государственного университета. Автор многих научных статей о творчестве И.А. Бу­нина. Живет в г. Ба­рановичи (Республика Беларусь).