Сражались за родину

К 80-летию Великой Победы готовится к выпуску книга Виталия Буденного «Герои нашего города» о воронежцах и ратниках Воронежского фронта, мужественно и самоотверженно защищавших Воронеж и Воронежский край и изгнавших оккупантов с родной земли. Книга адресована подрастающему поколению, но интересна будет каждому, кто свято чтит память о подвигах поколения, спасшего мир от фашистской чумы.

 

НАША ШКОЛА!

 

Куколкин Валентин Ива­нович (5 апреля 1924 — 18 сентября 1942). Родился на Кубани, в возрасте 10 лет вместе с родителями переехал в Воронеж. После окончания школы работал на Воронежском механическом заводе. Разведчик батальона народного ополчения. Погиб во время боя за Чижовский плацдарм.

 

Два друга, Валя Куколкин и Федя Соловей, сидели на школьном подоконнике, смотрели в окно и мечтали о светлом будущем.

— Интересно, какая будет жизнь в 21-м веке?

— Самая лучшая. У каждого будет своя машина. Красота! Сел и быстро доехал куда хочешь.

— Ага. И все люди будут добрыми.

— Это да. А школы какие будут?

— Школ вообще не будет. Родился — и все уже знаешь. Только дневник дадут с «пятерками».

— А дневник тогда зачем?

— Родителей радовать.

— Не, без школы скучно. Как мы будем после уроков мяч гонять и в снежки играть, если уроков нет?

— Тогда ладно, школы пусть будут. Только пусть на месте нашей школы построят высокую, в двести этажей.

— Ого, это ты сочинил! Не много?

— Нормально. Предметов-то сколько новых будет. Не то что сейчас.

— Какие же?

— А разные. Дивнометрия, планетознание, историовидение.

— Как это — историовидение?

— А можно будет видеть всю историю. Как что происходило.

— Здорово! А еще?

— Всевремяхождение — будет такой предмет.

— Это вместо всевремялежания?

— Нет. Можно будет по всему времени ходить…

 

Пройдет несколько лет, и на подоконнике другой школы Воронежа будет стоять немецкий пулемет и поливать огнем все вокруг. Два друга, разведчик Валентин Куколкин и партизан Федор Соловей, будут лежать в укрытии, не думая о том, какая жизнь будет в 21 веке. Потому что не знали, какая жизнь будет у них через минуту. И будет ли она вообще. Пулемет не умолкает, продолжает бить по прилегающим улицам. Идет бой.

Немцы на Чижовском плацдарме цепляются за каждое здание.

А наши наступают на Чижовском плацдарме1. Куколкин и Соловей — в ударной группе. Они уже отбили у фашистов четыре дома. Теперь враги засели в школе. Отступать им больше некуда, будут драться до последнего.

— Попробуем каждому фрицу дать хороший урок, — говорит другу Куколкин.

— Согласен, — отвечает Соловей, — только в лоб мы их не возьмем. Надо как-нибудь перехитрить.

— Давай я возьму двух бойцов, и мы пролезем через вон тот пролом в стене, — предлагает Валентин. — Будем имитировать нападение большой группы. А ты соберешь всех и ударишь с другой стороны по-настоящему.

Так они и делают. Куколкин и два бойца врываются в здание, быстро меняют позиции, из разных мест громко кричат друг другу. И не важно, что кричать, немцы все равно не понимают, можно даже такое: «Валька, ты футбол любишь?» — «Обожаю!» — «Сколько мячом окон разбил?» — «Два!» — «Слабак! Я три! Иди тренируйся!» — «Ладно! После войны теперь!..» Главное, чтобы громко. И стрелять, меняя позиции. Не важно, в цель или мимо. Главное — стрелять. Пусть немцы думают, что наших много.

Потому что с другой стороны школы наших и правда немало. Это Федор Соловей ведет свою группу на штурм. Тут бойцов достаточно, и не надо кричать, тут кричат немцы. Они не выдерживают нападения с двух сторон, поднимают руки вверх и кричат: «Гитлер капут!»

Школа наша! Сделан еще один маленький шаг к большой победе. Бойцы идут по школьным коридорам. На втором этаже под разбитым подоконником лежит Куколкин.

— Валька ранен, — спешат к товарищу бойцы.

Но разведчик Валентин Куколкин не ранен. Он погиб в бою, так и не узнав, как будут жить люди в 21-м веке. Но люди в 21-м веке будут помнить, как он жил и что сделал в своей короткой жизни.

 

ТРИ БРАТА

 

Лизюков Александр Ильич (26 марта 1900 — 23 июля 1942). Родился в городе Гомеле в семье сельского учителя. Генерал-майор. Танкист. Командовал танковыми частями, в том числе и 5-й танковой армией. Проявил незаурядные организаторские способности в первые дни войны. Крупный теоретик танковых сражений. Герой Советского Союза. Погиб во время обороны Воронежа.

 

Полковника Лизюкова везет на войну дачный поезд. Совсем недавно в таких поездах люди по выходным ездили отдыхать: загорать, купаться, весело играть с детьми и рыбачить на утренней зорьке. Теперь в них едут военные, чтобы вернуть то время, когда люди снова смогут вершить свои мирные дела. Поезд доезжает до города Борисова и останавливается — дальше хода нет. Дальше — немцы, которые напали на нашу страну. Кругом неразбериха. Часто получается так, что у наших солдат нет командиров. И тут командиром для всех становится полковник Лизюков. В лесу под покровом деревьев он собирает солдат и офицеров и создает из них взводы, роты и батальоны. Отправляет отряды в город, где есть склады с оружием и продовольствием. Ведет себя как настоящий русский офицер. Отдает команды, ругается, кричит, шутит и улыбается — всем своим видом и действиями внушая людям уверенность в правоте общего дела. Спокойным, глуховатым голосом приказывает — все повинуются ему. И вот уже создан большой боевой отряд, который вместе с курсантами и дивизией воронежского полковника Крейзера стоит насмерть, обороняя очень важный объект — мост через реку Березину. Продвижение врага было задержано.

Вскоре полковник Лизюков был назначен комендантом переправы через Днепр. Легче было босиком ходить по раскаленным углям, чем в то время быть комендантом Соловьевской переправы. В одну сторону нужно было пропустить раненых. Ждать они не могли, им срочно нужно было попасть на стол к хирургу. В другую сторону идут машины со снарядами. Не пропустишь раненых — будет плохо. Не пропустишь снаряды — через несколько дней раненых будет в десять раз больше. Да еще сверху переправу бомбят фашистские самолеты и прямой наводкой по ней бьют танки с крестами. Положение хуже некуда, но полковник Лизюков справился и решил боевую задачу. По переправе были выведены из окружения солдаты и офицеры двух наших армий. За этот подвиг полковнику Лизюкову было присвоено звание Героя Советского Союза — редчайшая награда в начале Великой Отечественной войны.

Когда немцы подошли к Москве, Лизюков уже был генералом и командовал армией, замещая заболевшего командующего. Армия держала оборону столицы. Враг занял поселок Красная Поляна, до Москвы оставалось всего лишь 25 километров. Немецкие кинооператоры потирали руки и протирали линзы, готовясь снимать долгожданный момент. Вот какие письма в эти дни отправляли фашисты из Красной Поляны домой: «Через несколько часов начнется наступление. Я видел тяжелые пушки, которые к вечеру будут обстреливать Кремль. Я видел полк наших пехотинцев, которые первыми должны пройти по Красной площади. Москва наша, Россия наша… Тороплюсь. Зовет начальник штаба. Утром напишу из Москвы!..» Дух победы царил в немецких войсках. Но уже через неделю не только духа победы, но и немецкого духа в Красной Поляне не было. Их выбили подразделения армии, которой командовал генерал Лизюков. Теперь наши только наступали.

Наступила и весна. Красная Армия укреплялась: больше орудий, больше самолетов, больше танков. Александр Ильич Лизюков еще до войны был крупным специалистом по танковым войскам. И вот результат: его четыре раза приглашают к Сталину на совещания. К его мнению прислушиваются высшие руководители страны. Лизюков подробно докладывает свой план: как правильно действовать танками вместе с самолетами, пушками и пехотой — чтобы побеждать.

Его назначают командиром 5-й танковой армии — это более шестисот танков, тридцать тысяч тонн брони! И в это же время фашисты наносят удар по Воронежу. Танковая армия генерала Лизюкова бросается наперерез наступающему врагу. Задача армии: отрезать первый эшелон наступающих немцев от второго. Чтобы они не могли подвозить снаряды, бензин и еду. Если бы это получилось, то немецкое наступление на Воронеж было бы остановлено. Но не получилось — подвела спешка. А как без нее, когда немцы Воронеж уже начинали захватывать? Надо было вступать в бой. Торопились. Разгружали танки на станции — и сразу в бой. Удар наносился не всеми силами, а отдельными группами. Не сжатым кулаком, а растопыренными пальцами. Шлепнули фашиста ладошкой, вместо того чтобы нос ему расквасить.

И вот танковая армия генерала Лизюкова перестала существовать. Теперь он командовал танковой бригадой. И продолжал мужественно сражаться. Во время одной из атак командирский танк был подбит. Храбрый генерал Лизюков погиб в бою, навсегда сохранив честь офицера и верного солдата Родины. Благодарные воронежцы поставили ему памятник, в честь его назвали улицу.

Под стать сражались и братья генерала. Его старший брат Евгений был командиром партизанского отряда. Младший брат Петр — артиллеристом. Он Герой Советского Союза. Все три брата Лизюковы отдали свои жизни за наше светлое будущее.

 

РУССКИЕ ИДУТ ДО КОНЦА

 

Авдеев Александр Федорович (5 августа 1916 — 12 августа 1942). Родился в селе Большая Талинка Тамбовской области. Заместитель командира эскадрильи, капитан. Герой Советского Союза. Погиб, совершив таран в небе над Новой Усманью.

 

Дорога Жизни. Эти опасные километры, проложенные по льду Ладожского озера, стали единственной связующей нитью между блокадным Ленинградом и Большой Землей. По Дороге Жизни в город на машинах-полуторках доставлялись продовольствие, боеприпасы и медикаменты, а из города эвакуировались раненые военнослужащие и мирные жители. Полуторки — это небольшие грузовички, которые могли перевозить полторы тонны груза. Поэтому так и назывались. Рабочие лошадки фронта и тыла. За ними охотились фашистские артиллеристы и летчики.

А наш летчик Авдеев вел звено истребителей на охрану Дороги Жизни от этих охотников. Внезапно из облаков вынырнули два «мессершмитта». Одному немцу летчики звена навязали бой. Второй ушел в направлении на восток. Авдеев бросился в погоню, но шансы были неравны. Скорость «мессершмитта» на 100 километров в час больше, чем у нашей «чайки». Авдеев выжимал из мотора последние лошадиные силы, но немец уходил. Очень скоро летчик потерял его из вида.

 

Потеряли из вида многих своих родных и ленинградцы. Шла эвакуация. Детей и женщин вывозили из города по Дороге Жизни. Стояла лютая зима. В кузовах полуторок люди жались друг к другу: ледяной ветер, пронизывая тент, забирался под полы пальто, под воротники и шапки. Кроме того, на неровной дороге полуторка безбожно подпрыгивала, грозя выкинуть зазевавшегося пассажира за борт. Женщины изо всех сил прижимали к себе детей. Иногда, встречаясь друг с другом взглядом, улыбались — как бы тревожно не было на душе, а из блокадного города, из-под обстрелов, из голода и холода они детей вывезли. Скоро весна, скоро они снова увидят солнце.

 

Авдеев снова увидел «мессершмитт». Немецкий летчик сбавил скорость, потому что заметил колонну грузовиков и, снизившись, стал заходить ей в хвост. Авдеев попытался отогнать немца очередями, но расстояние было слишком велико. Фашистский истребитель на бреющем полете шел над колонной, стреляя изо всех своих пулеметов. Он бы сделал и второй заход, и третий, патронов хватало, но сзади прилип этот навязчивый русский на своей тихоходной «этажерке» — еще попадет шальной очередью. И немец прибавил газ, взял штурвал на себя и ушел вверх.

Когда Авдеев наконец-то приблизился к колонне, полуторки продолжали движение. Все, кроме одной. Ее водитель попытался уйти из-под обстрела, свернул с дороги и попал в полынью. На помощь бежали люди, кто-то скинул полушубок, прыгнул и стал вытаскивать детей. Полуторка погружалась в ледяную воду.

Авдеев погружался в состояние ледяной ненависти к врагу. Догонять «месершмитт» было бесполезно, да и топливо в баках подходило к концу. Пора возвращаться на аэродром…

 

А по возвращении летчику сообщили о новом фронте. Когда над Воронежем нависла угроза, лейтенант Авдеев и его боевые товарищи-летчики были брошены на помощь — защищать небо над нашим городом. И они делали все, что могли. Вот над Новой Усманью краснозвездные истребители идут на перехват целой группы бомбардировщиков «Юнкерс-88». Бой был скоротечным и жестким. Несколько бомбардировщиков сбиты, остальные разворачиваются и пытаются уйти. Задача выполнена, однако тут появляются немецкие истребители. Их много, но наши принимают неравный бой. У Авдеева кончились патроны, а у немцев «мессершмитты» не кончаются. Один из них летит прямо навстречу нашему летчику; еще немного — и самолеты врежутся лоб в лоб. Немец ждет, когда русский отвернет, чтобы прошить его очередями. А у Авдеева перед глазами — уходящая под воду полуторка с женщинами и детьми. Поэтому русский — не отвернет, русские идут до конца…

 

НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО

 

Стрелюк Константин Федорович (1924 — 8 сентября 1943). Родился и учился в Воронеже. Во время войны вступил в народное ополчение. Входил в состав диверсионно-разведывательной группы, действовавшей совместно с партизанами в глубоком тылу врага.

 

Партизаны — особой закалки народ. Они действуют, когда вокруг нет своих, только враги. Отступать партизану некуда. Помощи ждать неоткуда. Полагается партизан только на себя, на своих товарищей и на лес. Берегите лес — он лучший друг партизан. Не будет леса — не будет партизан. Не будет партизан — не будет победы. Потому что партизаны бьют врага изнутри. «Ахтунг! Ахтунг! Партизанен!..» Вроде и захватил фашист русскую землю, а не чувствует себя на ней хозяином. Потому что его самолеты не летят над нашими городами. Вместо самолетов летят эшелоны с танками — под откос. Вражеские снаряды рвутся на складах, а не в окопах, где наши солдаты. «Ахтунг! Ахтунг! Партизанен!..» Пропадают штабные офицеры с секретными документами. Пылают хранилища с горючим. Горит земля под ногами оккупантов.

Но есть и другая сторона у партизанской войны: полная опасностей заброска в тыл врага на самолетах, переходы по непроходимым болотам, внезапные столкновения с врагом, отсутствие медицинской помощи при ранении. Все это было в жизни молодого воронежского комсомольца Кости Стрелюка.

 

Вот летит самолет с партизанами в тыл врага. И стреляют по нему немецкие зенитки. Вокруг самолета взрывы, а в самом самолете смех. Это Костя шуткой подбадривает товарищей.

— Боишься, Юрка?

— Чего мне бояться? Пусть хоть «мессеры» прилетают — не испугаюсь.

— Это правильно, — кивает Костя, — ты их тогда гранатами закидаешь. Фашисты увидят, что из самолета гранаты вылетают, сразу поймут — это страшные партизаны летят. Испугаются и удерут.

Ребята смеются, да и зону обстрела самолет уже покинул.

 

И снова покой партизанам только снится: они пробираются через болота, чтобы внезапно напасть на фашистов. Вдруг кто-то неосторожно делает шаг в сторону и мгновенно погружается в трясину по грудь. Еще минута — и не будет человека. Рядом оказывается Костя Стрелюк. Он протягивает товарищу автомат и вытаскивает его из болота.

— Без автомата партизану никуда, — шутит Костя.

Взорвали партизаны немецкий поезд: фонтан земли с обломками шпал взметнулся в воздух, сошел с рельсов паровоз. Вагоны со снарядами, платформы с танками и цистерны с бензином полезли друг на друга. Партизаны открыли огонь по цистернам. Вспыхнуло пламя. Теперь уже ничто не могло спасти немецкий состав.

А партизан могла спасти только решительность и быстрота действий: они прорывались к лесу. За ними в погоню немцы. Рядом с партизанами упал какой-то предмет. Костя метнулся к нему, схватил и ловко бросил обратно. Когда в рядах гитлеровцев раздался взрыв, все поняли, что этим предметом была немецкая граната.

А вот группа партизан идет на опасное задание. Впереди в дозоре — Костя Стрелюк с товарищем. Оба на всякий случай в немецкой форме и с немецкими автоматами. И этот случай тут как тут: впереди немцы. Они увидели партизан, приняли их за своих и позвали к себе.

— Огонь! — сказал Костя и мгновенно вскинул автомат.

После этого случая партизаны за меткость при уничтожении фашистов стали звать Костю «Ворошиловский Стрелюк».

 

Кроме смекалки и отваги Костя обладал еще двумя очень нужными партизану качествами: у него была удивительная память, и он умел красиво рассказывать. Поэтому после ужина и до глубокой ночи, без всяких афиш — а то, не дай бог, и немцы бы пришли — в партизанском отряде проводились литературные вечера. Горит костер, вокруг него партизаны, а в центре внимания Костя. И вот уже в ночной тишине перед мужчинами встают образы героев романов, повестей, приключений и смешных историй. Партизаны ценили каждый такой вечер, потому что для любого из них он мог стать последним.

А потом был Карпатский рейд. Неслыханный по своей дерзости, невероятный, немыслимый, невозможный. Но он был. Задание особой важности. Больше месяца партизаны пробирались по занятой врагом территории. И не зря: Карпатские горы содрогнулись от взрывов. Повалили клубы черного дыма и заволокли вершины. Нефть пылала. Это горели нефтяные промыслы Дрогобыча. Участником многих операций был отважный воронежский парень Костя Стрелюк. Фашисты не ждали появления партизан в таком далеком от линии фронта месте. Проспали. Зато потом долго не могли уснуть — слишком ярко горели по ночам нефтяные вышки, бензиновые и нефтяные хранилища, нефтеперегонные заводы — сгорели тысячи тонн бензина и нефти. Для немцев катастрофа: в это время решалась судьба сражения под Курском, и топливо было нужно танкам даже больше, чем броня.

Чтобы уничтожить ненавистный партизанский отряд, немцы обрушили на него всю мощь своего оружия: эсэсовцы, альпийский полк горных стрелков «Эдельвейс», пять батальонов особого назначения — и постоянные бомбардировки.

Во время одной из них Костя Стрелюк был тяжело ранен: осколком бомбы ему раздробило кость ноги. «Остался Костя без кости», — пытался шутить Стрелюк, когда партизаны несли его на носилках по горным тропам. Сзади преследует «Эдельвейс» и эсэсовцы, сверху бомбят «мессеры», слева скалы, справа крутой обрыв. Вот споткнулся боец, накренились носилки, и Костя заглянул в глаза пропасти. В это время у него из кармана выпало письмо, написанное давным-давно, но так и неотправленное.

 

«Здравствуй, дорогая мама!

Крепко, крепко тебя целую. Я уже делал много попыток связаться с тобой, но ничего не получается. Пишу на русский авось. Я был бы во много раз спокойнее, если бы знал, что с тобой. Мама, я жив и здоров. Не был ни разу ранен. У меня есть уверенность, что пока ты помнишь обо мне — со мной ничего плохого не случится. Когда мне трудно, я думаю о тебе. И мне становится лучше, легче и радостней. Мне надо знать, что ты жива и здорова. Помни, мама, если даже со мной и случится несчастье, ты никогда не будешь одинокой — тебя никогда не забудут советские люди. До свидания. Жду письма.

Твой единственный сын Костя».

 

Когда горы остались позади и отряд вышел к одинокому хутору, Костя упросил ребят оставить его. Выйти к своим, когда у тебя раненый на носилках, было невозможно. Хуторяне заботились о Косте как о своем сыне. А их дети полюбили его как старшего брата — за добрый характер и интересные рассказы. Через два месяца Костя стал на ноги. А еще через несколько дней за ним пришла небольшая группа партизан из отряда — пора возвращаться к своим.

Дорога домой шла через лес. В лесу была засада бандеровцев…

 

ДЕТИ МАМКИНА

 

Мамкин Александр Петрович (28 августа 1916 — 17 апреля 1944). Родился в селе Крестьянское Репьевского района Воронежской области. С отличием окончил Балашовскую авиашколу. Гвардии лейтенант. Летчик 105-го гвардейского отдельного авиаполка. На своем самолете Р-5 сделал несколько сложных рейсов в партизанский отряд и вывез из тыла врага более ста детей, которых спасли партизаны. Во время последнего рейса самолет был подбит, летчик горел, но не выпрыгнул и посадил самолет. Все дети остались живы. Сам Александр Мамкин умер от ожогов.

 

Говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет. А у одного летчика была фамилия: Мамкин. И так получилось, что главное событие в его жизни оказалось связано именно с детьми.

Во время войны летал Александр Петрович Мамкин на самолете Р-5. У всех самолетов два крыла: левое и правое. А у этого одно левое сверху, второе левое под ним. И справа так же. Называется — биплан. Самолет совсем небольшой: и летает низко, и груза берет мало. Зато и приземлиться, и взлететь может где угодно, была бы в лесу поляна или озерцо замерзшее. Очень удобно, если нужно, к примеру, партизанам помочь.

Однажды вызывает Мамкина командир и говорит:

— Тут, Александр Петрович, вот какое дело. Был в городе Полоцке детский дом. Жили в нем дети, которые остались без родителей. Началась война, пришли немцы и решили из детей сделать доноров. То есть брать у них кровь для раненых немецких офицеров. У детей. Кровь. Как тебе такое?

Мамкин ничего не ответил. Только смотрел куда-то вдаль немигающими глазами. Он любил детей, хотя своих у него пока не было.

— Так вот, — продолжал командир, — чтобы кровь была высшего сорта, они перевезли детей в деревню. Там, мол, питание лучше: млеко, яйки.

— В деревню — это хорошо, — кивнул Мамкин, — поближе к партизанам.

— Смотришь в корень, — похвалил командир. — Партизаны узнали о планах немцев и сильно расстроились.

— Да уж, — улыбнулся летчик, — расстраивать наших партизан я бы не посоветовал никому.

— И я о том же, — сказал командир. — Партизаны провели рискованную операцию и вывезли детей прямо из-под носа у немцев.

— Молодцы! — порадовался и за детей, и за партизан Мамкин.

— Полтора месяца ребятишки жили в партизанском отряде. И все было бы хорошо, но сейчас немцы готовят карательную операцию. Под издевательским таким названием «Праздник весны». Будут партизанский лес окружать, и начнется серьезная заварушка. Поэтому детей надо вывозить. Поручаю эту операцию тебе, как самому опытному летчику в полку.

Мамкин немного растерялся:

— Товарищ комполка, это ж не ящики с патронами и взрывчаткой, это дети. Как я их перевезу в таком самолетике?

— Больше некому, — сказал подполковник, — ты лучший. Вторую кабину придется, конечно, освободить. Полетишь без штурмана. Остальное продумаешь сам. Вылет через два часа, — командир полка сделал паузу. — И удачи тебе, Александр Петрович…

 

На льду озера Вечелье идет погрузка пассажиров в самолет. У летчика Мамкина хорошее настроение. Восемь удачных рейсов уже позади. На Большую землю он переправил более ста детей. Осталось совершить только один рейс. Мамкин осторожно берет на руки трехлетнего малыша и устраивает его в кабине штурмана.

— Дядя, а это настоящий самолет? — спрашивает замотанный платком до самых глаз кроха.

— Откуда в лесу настоящий самолет, — улыбается в ответ Мамкин, — просто такая телега необычная. Сейчас, дружок, лошадок запряжем с тобой и поедем потихоньку. Ты лошадкой управлять умеешь?

— Я-то умею, а ты, дядя, все врешь. Я же видел, как ты с неба прилетел.

— Раз такой глазастый, будешь у меня летчиком.

— А ты меня научишь?

— Научу. Вот фашистов добьем, найду тебя и научу обязательно.

— Только не обмани, дядя. Я тогда над землей полечу, мамку с папкой смотреть буду. А то они меня, наверное, давно уже ищут…

 

Наконец все пассажиры на местах. Добрые слова в дорогу — и на взлет. Главное — чтобы добрались благополучно. Удивительно, но здесь, в лесу, стрекочет кинокамера. Это бесстрашный кинооператор Мария Сухова прилетела в глубокий немецкий тыл, чтобы снять фильм о борьбе партизанской бригады против фашистов. Снятые ею кадры с летчиком Мамкиным и детьми потом облетят весь мир.

А сам летчик Мамкин старается облететь немецкие зенитные батареи, которые могут сбить его самолет. В открытых кабинах холодно. На скорости сто восемьдесят километров в час ветер пронизывает маленьких пассажиров. Но дети есть дети, они все равно высовываются, как птенцы из гнезда, и смотрят вокруг. Первый полет в жизни! Ночь лунная и светлая. Воздушную машину кидает вверх-вниз, и кажется, что луна танцует: это похоже на сказку, которую малыши никогда не видели. При подлете к линии фронта вдруг раздается необычный звук: как будто камешки застучали по самолету. Кроме летчика, никто ничего не понял. А это были осколки зенитных снарядов. Появились первые языки пламени и облизнули мотор. В другое время Александр Петрович выпрыгнул бы с парашютом, но сейчас этого делать нельзя — в самолете дети. Мамкин снижается и высматривает место, удобное для посадки. А огонь уже добирается до кабины пилота. Первыми загораются меховые унты. Мамкин снижается все быстрее и быстрее, он знает, что счет идет на минуты. Пламя уже хозяйничает в кабине, на летчике дымится комбинезон. Его руки в огне. Сквозь дым и огонь Мамкину удается разглядеть на земле подходящий для посадки клочок земли, и он из последних сил сажает самолет. Воспитатель и ребята постарше помогают выбраться малышам. Мамкин вылезает из кабины сам, но на земле не может сделать ни шага. Только успевает спросить, живы ли дети, и теряет сознание.

Пять дней врачи боролись за жизнь героя, но он не выжил. А дети, спасенные летчиком, выросли. И когда на День Победы они собираются вместе, так и говорят: «Мы все — дети Мамкина».

 

---

1 Чижовский плацдарм. Господствующая высота на правом берегу реки Воронеж. Он как ключ, без которого не вернуть город обратно, не отбить у фашистов. За 203 дня ожесточенных боев пятнадцать тысяч человек сложили здесь свои головы. Чижовский плацдарм поднят высоко над землей подвигом советского солдата.

 

---

Виталий Анатольевич Будённый родился в 1966 году в Воронеже. Окончил Московский государственный институт международных отношений. Помимо профессиональной деятельности увлекался литературным творчеством, особенно написанием детских рассказов. Публиковался в «Литературной газете», детских журналах «Чудеса и приключения детям», «Фантазеры», «Костер», «Саша и Маша», «Сибирячок» и др. Автор книги «Улицы воинской славы». Лауреат премии «Золотой теленок». Живет в Воронеже.