Яблоки с неба

Писатели Азербайджана в журнале «Подъём»

 

 

Чингиз Алиоглу

БУБЕН

 

Полной луной встань надо мной, бубен,

рухни стеной, дождь проливной, бубен,

спутав пути, к небу взлети, бубен, —

бей, бей, бей, не робей,

не умолкай и не слабей, бубен!..

 

Бубен, любимец, безумец, красавец, бей!

Смуглый и круглый, стозвучный лукавец, бей!

Кровь закипает, только вступает бубен…

С бубном в ночи — звук кяманчи —

эхо далеких полей.

 

Вскинешь ладонь — и, только тронь бубен,

бешеный конь рвется в огонь — бубен!

Стук яростных рук…

Встану, метнусь, вылечу в круг

вечных погонь, бубен!..

 

Перевод В. ПОРТНОВА

 

СТАРАЯ КРЕПОСТЬ

Этот город,

как невод,

из узеньких улиц сплели.

Чешуею неведомых рыб

ночью светятся окна.

Его жители древние

некогда вышли из моря.

Что-то есть от русалок поэтому

в девушках здешних.

Крыши плоски, как палубы, —

хоть паруса поднимайте.

Спят кораллы под городом,

словно приросшие к днищу,

И бегут только улочки,

вьются и в море впадают…

Но когда-нибудь

время наступит

и спустится в море

этот город, и примут его,

заволнуются волны.

Словно мачта, над ним

закачается Девичья башня.

И сойдутся тогда

на вершине ее

в рукопашной

пламя, взятое с берега,

с вечно бунтующим ветром.

Перевод В. ПРОТАЛИНА

 

Фикрет Годжа

О ПРЕДКАХ

 

Один был разбойником,

Но — благородным.

Другой был воителем —

Но благородным.

Третий был нищим,

Но — благородным…

 

Откуда ж в потомстве

полно подлецов?

Куда утекло благородство отцов?..

Вот что меня угнетает сегодня…

 

УТЕШЕНИЕ

Два слова у этого мира есть:

Одно из них — правда, другое — ложь.

Два глаза у этого мира есть:

Один из них — день, а другой — ночь.

Два пути у этого мира есть:

Один из них крив, а другой — прям.

Эта раздвоенность, этот раздел

С сотворения мира выпали нам.

Слышатся в мире то плач, то смех,

Дни нам двойной выставляют счет.

Одно утешенье у мира есть:

Кто-то уйдет, а кто-то придет…

 

НОЧЬЮ

Мне ресницы не поднять —

Ночь кладет на них печать.

            Эта ночь длиннее века.

 

Жизнь, конечно же, длинна,

Но порой короче сна…

            Эта ночь длиннее жизни.

 

Сладки сны мои, как мед,

Сны мои горьки, как яд…

            Ну, а ночь все длится, длится.

 

Без мечты душе нельзя.

Как слипаются глаза!..

            Ночь моя, ты — бесконечна.

 

…Может быть, в рассветном сне

Ты сейчас вздохнешь во сне…

Но откуда знать тебе

То, как ночь порой смертельна!..

 

Перевод М. ВЕКИЛОВА

 

Салим Бабуллаоглу

 

Из цикла «К тетради рисунков Ильяса Гечмена»

ДЕВОЧКА С ГНИЛЫМИ ЯБЛОКАМИ

СКАЖЕТ ЭТО СПУСТЯ ГОДЫ

 

Местами муравьи их объели, местами — черви,

подгнившими они были, испорченными, в пятнах,

испачканные в земле, без черенка.

Нам говорили, что яблоки падают с неба —

видели, как их с неба срывали.

Нам говорили — будьте чистоплотны,

и мы яблоки об себя чистили — собою.

Нам говорили — не срывайте яблоки,

и мы их с земли собирали.

Нам говорили, что есть и слаще фрукты —

мы верили…

 

ДЕВУШКА, ЧТО МАХАЛА РУКОЙ ОТЪЕЗЖАЮЩИМ

И ДУМАЛА ВОТ О ЧЕМ

 

Когда люди собираются в путешествие,

когда они в путь друг друга провожают,

они друг другу руками машут.

В этом есть некое послание: «Нельзя!.. Нельзя!..» —

смерти, что играет в прятки с жизнью,

закрывая глаза ненадолго.

Может, таким образом сверяются записи,

написанные на наших ладонях — кто знает…

Посмотрите-ка, зрелые люди, когда машут рукой,

выше головы рук не поднимают,

потому что они в своем уме,

потому что они-то знакомы с этими записями,

длиною в их жизни,

потому что смерть глаза свои все равно откроет:

машут ли, не машут ли руками —

она всех нас найдет.

 

СВИДЕТЕЛЬСТВО ЧЕЛОВЕКА

В АРОЧНОМ ПРОЕМЕ

Даже когда не темны проемы, арки, дороги,

которыми мы проходим,

мы всегда несем с собой свои страхи:

об этом знаешь только Ты,

ибо Ты всегда с нами,

ибо Ты и есть отчасти сам этот страх.

И даже если мы захотим затоптать наши тени —

не сможем,

ибо мы есть идущие до исчезновения всех теней.

Долго ли нам идти?..

Об этом знаешь только Ты.

 

Перевод автора

 

Салам

ЛИНИИ

Ладони стариковских рук,

раскрытых перед гадалкой,

показывали все то же самое:

«В 17 лет

найдешь свою любовь…».

 

ЛЮБОВЬ

Бомж, каждый день собирающий

хлебные корки из мусорных ящиков…

на сей раз собирал

выброшенные увядшие цветы

своей подруге в подарок.

 

МОСТ

Сегодня я узнал, что

поверхность воды

и есть самый надежный мост —

никогда не обрушится, не упадет.

 

МУЖЧИНА

Хлеб, добытый тысячей мук,

делит дома каждый вечер —

каждому кусок:

детям, жене и себе,

и в мышеловку чуток…

 

Перевод Н. МАМЕДОВА

 

Рафаил Тагизаде

ЗАБРОШЕННАЯ ДАЧА

ни стука, ни звука

на даче бесхозной

инжир пожелтевший

прижался к забору

тяжелым замком

запечатаны двери

 

не слышно дворняги

что с лаем бросалась

 

молчит самовар

и не скрипнет

кроватная сетка

 

ведро проржавело

подгнила ступенька

мангал во дворе

остывает, забытый

 

а комната вспомнит

как плакал младенец

и шепот влюбленных

перед рассветом

 

и зябнут в углах ее

тени хозяев

давно перебравшихся

в город огромный

 

и память о прошлом стирая, трепещет

записка под ветром осенним

на створке

высоких ворот:

«Продается… Мобильный:…»

 

ВЕЧЕР НА ДВОИХ

стол на двоих накрытый

за столом — никого

в колыбельке гулит младенец

кулачки кусает, смеется

горький взгляд

на дверь устремленный

и снова женщина плачет тихонько

стиснув в пальцах бокал хрустальный —

тот бокал всех разлук тяжелее

тот бокал, полный слез до края

 

Перевод А. ТАЛЫБОВОЙ