Последний долг
- 26.12.2018
Вечное сердце России
К 70-летию Валерия Хатюшина
Русский романс, несмотря на пленительную и притягательную силу слова, всегда был не просто поэзией, он был истинным откровением, и минорная нота романса похожа на нашу жизнь, изменчивую, непостоянную. Подобный песенно-лирический элемент содержит и поэзия Валерия Хатюшина. Мелодичная тональность стиха, выражающая гармоничную суть и природы, и души, заставляет звучать его произведения на языке музыки, подчиняя их Божественному ритму. Из всех людей искусства именно творец музыки ближе к сердцу мира. Она не имеет границ, не имеет национальности, стирая различия между народами и открывая их сердца добру и любви. Так же и творчество поэта излучает неброский свет, манит недостижимым, вызывая в душе какое-то тайное волнение. «Мысль писателя всегда созвучна времени. Это вечный поиск, вечное приближение к истине», — писал М. Пришвин. Бесконечный путь, не исключающий сомнений, разочарований, крушений надежд.
Исповедальный характер повествования – высшая степень поэтического мастерства, когда из написанного остаются лишь те произведения, в которых поэт «сжег себя дотла». В драматичных стихотворениях Валерия Хатюшина доминирует Человек, доминирует Душа, обращенная к сакральному. Но между Богом и миром сегодня пролегла пропасть.
Как много лет, мой друг, поверь,
в потемках я блуждал.
Христос в мою стучался дверь,
но я не открывал.
Я оставался глух и слеп,
мне было знать смешно,
Чьим телом был мой черный хлеб
и кровью чьей — вино.
…Как много, друг, больших потерь,
как сердцем я устал…
…Христос в мою стучался дверь,
и я — не открывал…
Раскаяние, стыд, горечь прозрения звучат и в последующих стихах, углубляющих проблематику греха и покаяния: «Голос мне слышался птицы ночной. / Ангел мой плакать устал надо мной. / Жил я в азарте бездумных утех. / Ангел отмаливал каждый мой грех. <…> Птица ночная все чаще кричит. / Ангел мой горько и слезно молчит…»
Русская литература всегда помогала открывать человеку самого себя. Величие нашей поэзии — в ее извечном искреннем плаче об утерянной жизни души с Богом, о великой утраченной любви. Строки Хатюшина не перегружены религиозной символикой. Будучи предельно понятны, они будто о каждом из нас.
В творчестве Валерия Хатюшина четко высвечивается национальная идея, так до сих пор и не определенная российской правящей элитой: национальное представление о святости Руси. Сколько раз, предавая веру, отказываясь от нее, мы теряли и страну. Меняется жизнь, меняются люди, но лишь Христос неизменен. Вера — это и есть скала, на которой стоит Россия. Все люди, каждый из нас, приходят на эту землю, чтобы найти свои ответы, найти свой путь, чтобы через боль и скорбь, холод и отчаяние выйти к правде, к свету и надежде. Этот ответ должен совпасть с ответом Божьим, о чем и говорит нам русский поэт Валерий Хатюшин, утверждая православные истины добра, любви и веры.
Людмила ВОРОБЬЁВА
* * *
После бури и ливня — покой,
после зноя — лесная прохлада…
Все, что было на свете со мной,
мне, наверное, помнить не надо.
Это кто-то другой, а не я
канул в прошлое бесповоротно,
в безответных кругах бытия
он мелькнул предо мной мимолетно.
Он кого-то ласкал и любил,
то ли ненависть знал, то ли жалость…
Я об этом легко позабыл,
чтоб сердечная боль отлежалась.
Я не тот, кто ушел, я другой.
И с собою не вижу разлада.
В снежном парке висит надо мной
после вьюги покой снегопада…
В ПЕЩЕРАХ
Печоры псковские, пещеры…
Дрожащий свет свечей в руках…
Мерцали своды, словно сферы
небесной тверди в облаках.
С тоской душевного похмелья
здесь я, стогрешный, пребывал.
Здесь, в лабиринтах подземелья,
монах нам тайны открывал.
В подземной мгле витал над нами
нетленных старцев глас и слух…
Вливался теплыми волнами
мне в сердце странный сильный дух…
Здесь, как Руси живые стражи,
за веком век — во тьме святой —
лежат молитвенники наши
под монастырскою горой.
Бессмертный дар их мощной веры
из века в век спасает нас.
…Мерцали своды, словно сферы
живых небес, в тот светлый час.
Я слышал ангельское пенье,
огнем сердечным осиян.
И нам вослед духовным зреньем
смотрел Крестьянкин Иоанн…
НАПОСЛЕДОК
Посвящается Дмитрию Хворостовскому
Как молоды мы были, как молоды мы были…
Хмельные наши кони летели в небеса…
Мы ожиданьем жили, мы Родину любили,
мы слышали в эфире родные голоса.
Пленительные песни, живительные звуки
ласкали нашу юность, бодрили нашу плоть.
Не знали мы ни скуки, ни той сердечной муки,
что сможем со слезами в судьбе перебороть…
Как искренни мы были… По мощным волнам плыли…
Казались неземными заморскому уму…
В заоблачных юдолях, в сиянье лунной пыли
мы ярко проходили сквозь золотую тьму.
…Блестит еще неброский ноябрьский снег московский…
…Затихших губ усталость и щек запавших мел…
Остыли наши кони… Но Дима Хворостовский
во мгле рекламных пауз нам напоследок спел…
МАЙСКИЙ ТРИПТИХ
1
Разгулялась весна ненаглядная
в майских, чистых, нежарких лучах.
И прохожей глаза шоколадные
заставляют забыть о годах…
Я и вправду, наверно, не стар еще —
не сгибаюсь под грузом годов…
Мы, как прежде, присели с товарищем
возле речки меж птичьих кустов.
Разложили закуску нехитрую
на душистой, на свежей траве…
А речушка вечерней палитрою
вся сияет в своем естестве.
Накатили винца по стаканчику,
бросив крошки синицам в кусты.
А за речкой горят одуванчики,
эти первые в поле цветы…
2
Дарит буйный цвет сирень,
соловей журчит искусно…
В мае каждый дорог день,
с майским днем прощаться грустно.
У кукушки я спрошу,
сколько зим промчалось мимо…
Сладкой влагой подышу
у рябины и жасмина.
В парке, словно во хмелю
от весеннего дурмана, —
взгляд осенний осветлю
белой радостью каштана.
В красных бликах блещет пруд.
Нос в веснушках у девчушки.
Ах, как яблони цветут!
И в пруду поют лягушки!..
3
Последний аромат сирени у подъезда
так жалко отпускать опять на целый год…
Седеет, уходя, весенняя фиеста
и снегом лепестков заносит свой уход.
Беспечный месяц май — заманчивый обманщик —
нас чудом одарить старается успеть…
И мой ласкает взгляд последний одуванчик,
чтоб завтра поутру бесследно облететь…
И вскоре тополя назойливой метелью
засыплют, запылят опавший первоцвет.
И только соловей божественной свирелью
наполнит знойный день весной, которой нет…
ИРКУТСК
В Иркутске сходятся две реки:
Иркут и Ангара
Бежит на север сильная, просторная
двух быстрых рек холодная волна…
Соединила здесь сама история
времен непримиримых имена.
Став Октября неосторожным пленником,
дань отдаю вождю и Октябрю…
И вижу: выше памятника Ленину
величественный памятник Царю.
Нет, на Руси монархия не свергнута.
В ней Царь и вождь скрепились на века.
По улицам Урицкого и Свердлова
я вышел к монументу Колчака.
Здесь две реки в один поток сливаются.
Его никто не в силах развернуть…
Здесь два пути страны соединяются
в единый, вечный, неразрывный путь.
* * *
Август, август, зачем же так скоро?..
Ведь еще не настала пора…
Сонной тенью немого укора
загустели твои вечера.
Август, август, озерная свежесть,
дрожь листвы на опавших цветах…
Мы, мой друг, замечаем все реже
прежний блеск в приземленных глазах.
То ль с тобой мы свое отлетали,
хоть в душевных порывах — легки,
то ль полей поседевшие дали
слишком стали для нас далеки…
И не манит спокойного взора
золотая заката игра…
Август, август, зачем же так скоро?..
Ведь еще не подходит пора…
* * *
Предосенняя нежная тишь…
Нет, не может окончиться лето…
Ах, душа, скоро ты воспаришь
к океану несметного света.
Золотая тоска вечеров…
Нет, не верю, что лето уходит…
С долгой песней холодных ветров
где-то близко зима хороводит.
Август ласковый, солнечный весь,
ярко-жаркий, как цвет бересклета…
Ах, душа, ты запомни, что здесь
было это короткое лето…
ПОСЛЕДНИЙ ДОЛГ
Как же много, друг, хотел успеть я!..
Но река уходит под снега…
За чертой семидесятилетья
ждут меня иные берега.
За спиной — большая жизнь земная,
время взлетов, песен и утрат.
В новый путь зовет стезя иная…
Нам осталось, друг, взглянуть назад.
Нам осталось, друг, с тоской припомнить
золотые в юности деньки.
И еще — последний долг исполнить
всем пустым наветам вопреки.
Долг последний, легкий и безмерный,
как итог сердечных наших сил, —
сбережем в душе своей бессмертной
всех, кто в мире дольнем нас любил.
Мы с тобой, по прошлому тоскуя,
этот свет, мой друг, храним в крови,
чтоб навеки их любовь земную
слить с живой рекой своей любви.
Валерий Васильевич Хатюшин родился в 1948 году в г. Ногинске (Богородске) Московской области. Служил в ракетных войсках в Сибири. Работал на строительстве КамАЗа и газопровода «Север—Центр». Окончил Высшие литературные курсы при Литинституте им. А.М. Горького. Автор более пятидесяти книг поэзии, прозы, критики и публицистики. Лауреат отечественных и международных литературных премий. Секретарь Союза писателей России. Главный редактор журнала «Молодая гвардия».
